— Э… А если проще? — спросила Деянира.
— Подумай. Ты же умница. Отличница в школе и все такое.
— Работорговля, — сказала Деянира.
— Точно.
— Вы торговали людьми?
— И продавал, и покупал. И не только людей. Троллей, пару раз — эльфов, а уж сколько я купил и продал разной скотины, начиная с черепах!..
— Понятно.
— Ты никогда не пробовала? — поинтересовался Моран.
— У нас не принято. Хотя теперь, наверное, уже принято. В узких кругах.
— У тебя бы получилось, — сказал Джурич Моран. — Вообще у тебя потенциал что надо. Имей в виду, это не лесть.
— Просто вы редко общаетесь с женщинами, — сказала Деянира.
— Ну, у меня бывали женщины, самые разные… И потом, ты не забыла? Ты ведь ущербная.
— То есть? — Она подняла светлые брови и задержала их в высшей точке очень надолго.
— У тебя нет хвоста, — пояснил Моран. — Что превращает тебя в особу многообещающую, но напрочь лишенную женской притягательности. Итак, вернемся к моему заказу. Как продвигается работа над картиной?
— Пока не очень, — призналась Деянира.
— Ты принесла?
— Да… но показывать особо нечего. Мама бдит. Все время входит в комнату. Один раз чуть не застукала.
— Покажи.
Деянира сказала:
— Вот сейчас допью вино и покажу.
Моран залпом осушил свою пиалу.
— Я уже допил, — сообщил он.
— Подождете.
Джурич Моран закричал:
— Да как ты смеешь! Я клиент, а клиент всегда прав!
— Клиент всегда виноват, — возразила Деянира. — Все, на что он имеет право, — это жаловаться, плакать и требовать назад свои деньги.
— У тебя есть хватка, — признал Моран, глядя на нее искоса. — Ты уверена в том, что ты — не мужчина?
— Уверена.
— А врач тебя проверял?
— С рождения.
— Врачи тоже ошибаются.
— Это были разные врачи. Все ошибаться не могут.
— Могут, — убежденно сказал Моран. — Но я склонен верить тебе на слово. В конце концов, важно не анатомическое строение, а мироощущение… Давай сюда гобелен.
— Это не гобелен. Это вышивка. И я ее еще не закончила.
Деянира сбегала в прихожую и принесла оттуда маленькую сумочку, из которой вытащила маленький сверточек. Одно быстрое неуловимое движение тоненьких девичьих ручек — и маленький сверточек превратился в довольно обширное полотно, расшитое яркими нитками.
Моран расправил его на столе, навис сверху. Долго рассматривал. Скрывая волнение, Деянира допивала вино. Наконец Моран перевел на нее полные ужаса глаза.
— Ты не подчеркнула уздечку у лошади. Вот здесь и здесь.
— Работа не окончена, — напомнила Деянира холодно.
— А тут? — Палец Морана уперся в полустертую фигурку слуги, идущего рядом со всадником. — Этого парня ты вообще размазала по всему полотну.
