Падающий | страница 11



— Я понимал, дом слишком близко от башен. Может, понимал, что туда нельзя, а может, даже не задумывался. В любом случае, я не поэтому сюда пришел. К этому не сводится.

У нее полегчало на душе.

— Он меня в больницу хотел отвезти — тот парень на фургоне, но я сказал, пусть везет сюда.

— Он посмотрел на нее.

— Я дал ему этот адрес, — сказал он со значением, и ей стало еще легче.


Ничего особенного: госпитализации не требуется, просто небольшая операция, то ли на связке, то ли на сухожилии, — и в приемном покое дожидалась Лианна, чтобы отвезти назад к себе. На столе он подумал о своем приятеле Ромси, мимолетно, сразу перед тем, как лишиться чувств, либо сразу после. Врач, анестезиолог, вколол ему то ли сильнодействующее снотворное, то ли какой-то еще препарат, вещество, отшибающее память; или было два препарата, два укола? — но вот он, Ромси, в своем кресле у окна, а значит, память не отшибло или препарат пока не подействовал, сон, явственная галлюцинация, какая разница, Ромси в дыму, падающие предметы.


Она вышла на улицу, думая о простых вещах: ужин, химчистка, банкомат, — вот и славно, иди домой.

Надо тщательно вычитать рукопись, которую она редактирует для одного университетского издательства, — о древних алфавитах, скоро сдавать. Да, это, безусловно, главное.

Интересно, как понравится мальчику чатни [1] из манго, которое она купила; или он его уже, кажется, пробовал, попробовал и скривился, у Брата-с-Сестрой; Кэти что-то такое говорила, или не Кэти.

Автор — болгарин, пишет по-английски.

И вот еще что: шеренга такси, три или четыре машины мчатся в ее сторону с соседнего перекрестка, на зеленый, а она, замявшись посреди перехода, размышляет о своей судьбе.

В Санта-Фе ей попалась на глаза табличка в витрине: «Этнические шампуни». Она путешествовала по Нью-Мексико с мужчиной, с которым встречалась после того, как рассталась с мужем; он был большой человек на телевидении, козырял своей начитанностью, зубы у него были отбелены безупречно — казалось, известью; этот мужчина любил ее длинноватое лицо, лениво-гибкое тело, любил, как он выразился, «до последнего дюйма» ее голенастые руки и ноги; а как он ее изучал, проводя пальцем по грядам и неровностям, которым давал прозвища в честь геологических эр, полтора дня смешил ее каждую минуту — или все объяснялось тем, что они трахались высоко-высоко, на горном плато под самыми небесами.

Теперь она бежала к бровке, чувствуя себя юбкой и блузкой без тела — о, как славно укрываться за пластиковым мерцанием длинного чехла из химчистки! — чехол она держала на отлете, между собой и такси, защищаясь.