Это для Дженис?
Тетя перегнулась ко мне через маму и прошептала: веди себя прилично. Имей хоть какое-то уважение. Дэннис тоже был на похоронах, в костюме, были и еще какие-то люди из мастерской, с женами. Наружу, на солнечный свет, мама вышла с сигаретой во рту, Дэннис поднес зажигалку, а потом и сам закурил. Он положил руку мне на голову. Рука была тяжелая и жесткая.
В среднюю школу я пошел безотцовщиной. Если кто-нибудь из одноклассников или учителей спрашивал про папу, я говорил, что он был гонщик, мотоциклист, и погиб при аварии или что он утонул в море, в Богнор-Реджис, пытаясь спасти мою сестру. Или делал серьезное лицо, как священник на похоронах, и изрекал: мой отец безвременно покинул наш бренный мир вследствие трагического стечения обстоятельств.
Отец матерился, когда злился, или когда возвращался из паба, или когда ругался с мамой. От него я научился говорить: херня, говно, ублюдок, бля, твою мать. Мне не разрешали ругаться, даже «чертов» сказать было нельзя. За это отец бил меня по ногам, больно. Если я ругался при маме, она грозилась, что расскажет отцу. А после его смерти – когда я был уже слишком большой, чтобы меня бить, – я однажды обозвал ее ужасным, отвратительным словом. Хотел услышать, как оно прозвучит. И увидеть выражение ее лица.
Я очень жалел, что не нашел своих старых тетрадок по английскому. Жалел, что лишен возможности прочитать свои сочинения, которые писал когда-то для мисс Макмагон. В коробке на чердаке их, увы, не было; их давным-давно выбросили. Но они стояли у меня перед внутренним взором. Их голубые обложки, истрепанные, потертые – сколько раз я запихивал их в портфель, в шкафчик, в парту, сколько раз доставал обратно! Страницы, исписанные, изрисованные. Я помнил их на ощупь, видел, словно наяву, розовые черточки полей, бледно-серые линейки, аккуратные строчки, свой почерк со всеми его петельками, закорючками и точечками. Синие чернильные отпечатки пальцев, красные замечания учителя. «Оч. хор.». «Отлично». «Талантливо!» Сочинения я любил больше изложений или диктантов. В сочинениях было гораздо меньше правильного и неправильного. На полях все равно стояли галочки, но не потому, что что-то было написано «правильно» или «верно», а просто мисс Макмагон понравилось удачно употребленное слово, хорошо составленное предложение, меткое описание. Она любила идеи, образы. Запахи и цвета. Вкусы. Звуки. Осязательные ощущения. В сочинениях можно было выдумывать истории. Выдумывать – не значит врать. Если что-то является «правдой» в твоем воображении, значит, «правдиво» и твое сочинение.
