Мисс Макмагон была родом из Шотландии, но преподавала английский. В английском языке (и литературе) многие слова, например, клан, слоган, курган, штаны, заимствованы из шотландского гаэльского наречия. Это называется этимология. У каждого слова есть свое происхождение. Начало. Было время, когда слов, которыми мы сейчас пользуемся, не существовало. Их изобрели мы, люди. Придали им смысл. Позаимствовали из других языков, переделали. Придумали для разных вещей названия – дерево, луна, река, дом, – и теперь эти вещи именно так и называются. Скажите кому-нибудь: «луна», и у него перед глазами сразу встанет луна – если, конечно, он не испанец, не француз и не русский, те ни хрена не поймут. Скажете: «дом», и он представит себе дом. Только этот дом может оказаться не такой, какой представили себе вы. А совершенно другой.
Когда мы читали вслух, мисс Макмагон учила:
Надо, чтобы слова текли с языка, как мед с ложки.
Она говорила: «Здесь нужно твердое "г"», и мы дико ржали. Она заставляла нас произносить «что» с буквой «ч». Когда мы читали хором, она закрывала глаза и слушала с легкой улыбкой на гладких губах. На ее столе царил словарь, огромный, как дверной упор. Она называла его «моя библия». У нее были тонкие рыжеватые волосы и бледное веснушчатое лицо. Одежда: безупречно белая блузка с кружевным воротничком, темно-синяя кофта и твидовая юбка в складку. Брошка, бусы. Никаких колец. Один мальчик как-то спросил: почему вы не замужем, а она ответила: «Я так и не встретила мужчины прекраснее Шелли».
После Кардиффа я отрезал свой хвост и очень коротко обкромсал волосы. Две недели не мылся, не брился, не чистил зубы, не переодевался. До крови обкусывал ногти. По целым дням ничего не ел. Иногда что-то готовил, но потом не мог доесть, еда портилась, плесневела. Спал в одежде. Иногда не спал вообще. Не выходил наружу, не отвечал на телефонные звонки, не подходил к двери. Каждый день подолгу простаивал перед зеркалом в маминой спальне, рассматривал себя. Рисовал картинки. Сюжет один: я, переулок и миссис Дэвис-Уайт. Я рисовал это тысячу раз. Время от времени на бумагу капали слезы. Краски расплывались.
Мой адвокат высказывает предположение:
Вы решили некоторое время, э-э, отсидеться? Да? Боялись, что совершенный вами поступок возымеет последствия?
Я смотрю на него.
Вы стыдились того, что сделали? Чувствовали свою вину? Вы можете сказать, что ощущали себя виноватым?
Я не отвечаю.
