Дни мелькали за днями, вечера — за вечерами; Тарзана кружил вихрь парижских развлечений, помогая приемышу Калы забыть о прошлом и не думать о будущем.
Однажды вечером веселая компания, в центре которой был Тарзан, разошлась по домам раньше обычного.
Как правило, человек-обезьяна возвращался домой только под утро, бесшумно влезая в окно на втором этаже, чтобы не разбудить мадам Арно — но сейчас едва-едва пробило полночь, когда он побрел к дому по узкой улице Моль.
Здесь было безлюдно и тихо; ущербная луна освещала брусчатую мостовую и темные окна невзрачных старых домов.
Вдруг Тарзану почудилось движение впереди — там, где тьма, отбрасываемая мезонином, была особенно густа. В тот же миг в насвистывавшем веселую песенку гуляке проснулась настороженность дикого зверя. Тарзан замер, внимательно вглядываясь в темноту; потом медленно двинулся вперед.
Вскоре он увидел трех человек, притаившихся в тени мезонина, и почти сразу сзади раздались торопливые шаги. «Сын гориллы» понял, что его окружают и что ему придется драться.
Если бы скрадывавшие Тарзана люди могли увидеть улыбку, появившуюся на лице их жертвы в этот момент! Наверняка полученная убийцами щедрая плата показалась бы им ничтожной и они бросились бы кто куда.
Человек-обезьяна двинулся к затаившемуся врагу, едва сдерживая нетерпение. Вот чего ему так не хватало все эти дни в Париже, вот что не могло сравниться ни с вихрем кардабалета, ни с будоражащей кровь музыкой в «Гранд-Опера»!
Самый великий боец западноафриканских джунглей истосковался по битвам с равным ему противником и по тому наслаждению, какое эти битвы дают. И когда трое притаившихся впереди людей внезапно вышли из засады, человек-обезьяна сделал то, чего никак не ожидали от него бандиты. Вместо того, чтобы кинуться назад и налететь на ножи тех, кто поджидал его за углом ближайшего дома, Тарзан прыгнул вперед и напал сам.
Спустя три секунды один из негодяев бездыханным валялся на мостовой, второй со стонами прижимал к животу сломанную руку, а третий, стоя на коленях перед швырнувшим его на мостовую чудовищем, истошными воплями призывал на помощь. Помощь немедленно прибыла — и Тарзан из племени обезьян оказался в кругу людей, вооруженных палками и ножами.
Приемыш Калы испустил зловещий рык и показал все, на что он способен.
Куда девался безупречный джентльмен, полчаса назад любовавшийся выступлением испанской танцовщицы! На тесной улице Моль бесновался дикий зверь, рычащий от жажды крови, монстр, в руках которого нанятые Николаем Роковым матерые убийцы чувствовали себя слабыми мышками в лапах дикого кота!
