Сначала Тарзан чувствовал себя скованно и неуютно в обществе маленькой седовласой женщины, которая казалась ему такой же хрупкой, как и ее старинная посуда. Он целовал руку мадам Арно еще осторожней, чем прикасался к ее чашкам и блюдцам из прозрачного фарфора; но старушка излучала такую доброту, что человек-обезьяна и сам не заметил, как его смущение бесследно исчезло.
Узнав, что мсье Тарзану вскоре предстоит визит в аристократическую семью, мадам Арно немедленно принялась наставлять юношу в великосветских манерах.
— Ах, на Джека я давно уже махнула рукой, — жаловалась старушка. — Его американские родственники вконец испортили его манеры! Но я надеюсь, что вы, мсье Тарзан, меня не разочаруете!
Мсье Тарзан делал все от него зависящее, чтобы не разочаровать мадам Арно.
За один день общения со старой леди человек-обезьяна узнал о светских манерах столько, сколько не узнал бы даже за двадцать посещений Пале-Рояля; и вскоре Джек заверил бабушку, что новый ученик ее не подвел: Тарзан очаровал всех гостей на большом приеме в особняке графа де Куд.
Помимо воли Тарзан оказался околдован легкомысленным обаянием Парижа.
Днем он бродил по картинным галереям, а вечерами новые друзья водили его в те заведения, где жизнь начинает бурлить лишь с заходом солнца. Пару раз Арно сходил с Тарзаном в оперу и в мюзик-холл, но, убедившись, что человек-обезьяна чувствует себя вполне уверенно во всех здешних непривычных для него местах, да к тому же у него всегда достаточно спутников, Джек перестал его сопровождать.
У приемыша Калы и впрямь был теперь скорее избыток, чем недостаток приятелей: пикантные подробности «дела сына гориллы» недавно взбудоражили весь Париж, и Тарзан стал самой знаменитой личностью и самым желанным гостем на всех светских приемах.
Внимание мужчин и восхищение женщин льстило самолюбию человека-обезьяны, и он оказался полностью захвачен новыми возможностями той цивилизованной жизни, которую еще недавно так ругал.
Только иногда, наблюдая за кружащимися в танце изящно одетыми мужчинами и женщинами, Тарзан грустно усмехался, вспоминая неистовую обезьянью пляску Дум-Дум в ночь полной луны в самом сердце диких африканских джунглей…
Но от подобных мыслей его быстро отвлекала молодая графиня де Куд. Стоило Тарзану загрустить, как она тут же старалась занять его оживленным разговором; и вскоре «сын гориллы» начал чувствовать такую потребность в обществе прелестной юной женщины, что почти каждый день навещал гостеприимный особняк графа де Куд. Он начал учиться французскому языку и удивлял Ольгу своими поразительными успехами.
