— А толку-то было с этих подсказок? Теварец всегда пускал в ход противоподсказывательное заклинание! — невольно огрызнулся Дэви. Но тут же снова сник и прошептал: — Наверное, сам Теварец не сумел бы вырваться отсюда …
— Сто чертей и одна ведьма, да знаешь ли ты, как он очутился в Запределье?
— Теварец? Но я думал, он всегда…
— Чер-р-рта с два! Он родился в Пределе, рос в человечьем приюте, но еще мальчишкой ухитрился пройти сквозь Прорву! Как ему это удалось, никто не знает, — но раз малец, никогда не учившийся магии, сумел вырваться в Запределье, неужели этого не сможешь сделать ты, ученик Великого Мага?!
— Но…
— А если не сможешь, значит, зря мы дарили тебе подарки в день твоего наречения, Дэвид! Зато Конрад не зря потратил на тебя Тройное Заклятье… Сто чертей и одна ведьма, я прям отсюда слышу, как он хохочет и хлопает в ладоши! Еще бы, ведь Великая Защитная Черта, ради которой Теварец пожертвовал своей свободой, обязательно когда-нибудь иссякнет, и тогда человеческая орда хлынет на север! А пока в Запределье люди будут жечь, убивать, выкорчевывать дриадовые рощи, гарпунить русалок, Маг Стрелы будет учить в человеческой школе, что пятью пять — двадцать пять, трижды три — нос утри! Да чтоб мне навеки позабыть, где моя могила!!!
Рыцарь-Бродяга сорвался с самых немыслимых высот своего крика и замолчал, но его молчание было еще страшнее ругани и насмешек.
— Вот что я скажу тебе, Дэвид, — наконец негромко проговорил Повелитель Темного Царства. — Не знаю, как и какой ценой — но ты должен вернуться в Запределье. Ты должен вернуться, потому что кроме тебя некому будет остановить большую смуту. «Смертельную рану, нанесенную стрелой, можно вылечить только наконечником той же стрелы, большое зло, причиненное одним человеком, может исправить только другой человек» — помнишь Древний Закон? Ты должен вернуться, потому что кроме тебя никему освободить мага Теварца. Ты должен вернуться просто потому, что тебя там любят и ждут, очень ждут, черт тебя побери!
Стиснув зубы до звона в ушах, Дэви впился глазами в неистовые глаза, полыхающие в черной прорези шлема.
— Да, Рыцарь! — прошептал он. — Я постараюсь! Клянусь, я сделаю все, что смогу!
Он не был уверен, что Рыцарь-Бродяга его услышит, но тот услышал — и эхо под потолком восхищенно повторило новый раскат громового рева:
— Охэй!!! Вот теперь я вижу прежнего Дэви! А не этого слабачка Джона! Сто чертей и одна…
* * *
— …Джон… Джон! ДЖОН!!!
