— Бомм! Бомм! Бомм! — ударили часы, едва фея смолкла.
Но их бой сразу был заглушен ликующим ревом Повелителя Темного Царства:
— Уррра! Сто чертей и одна ведьма — успели-таки! Умница, детка! Пока Дэвид вырастет, мы сотню раз успеем что-нибудь придумать, главное, сейчас волшебное слово не утащит его в Предел! Ха, колдун Конрад, оч-чень жаль, что ты так рано решил нас покинуть, ты пропустил самое главное веселье!
— Внимание! — вдруг выкрикнул с подоконника домовой. — На дороге появилась карета, король с королевой возвращаются во дворец!
- Устрою-ка я им торжественную встречу в спальне! — воскликнул Рыцарь-Бродяга и с дьявольским хохотом растаял в воздухе.
Фея Амина положила принца в колыбель, покачала ее и исчезла молча, как пламя задутой свечи.
Господин Кин соскользнул по занавеске на пол и со всех ног бросился к камину.
— Пока, крестник! — крикнула Фея Утренней Звезды, помахала рукой и вылетела сквозь только что починенное Аминой окошко, звонко разбрызгав осколки стекла.
Лесного Духа давно уже не было в комнате.
Король с королевой ворвались в детскую и чуть не столкнулись лбами над колыбелью.
— Да он жив и здоров, негодник! — возмущенно воскликнул король. — Даже в жабу не превратился!
— Я всегда говорила, что твои министры — тупицы! — энергично заявила королева.
Бросила взгляд по сторонам и в ужасе заголосила:
— Боже мой, тут что, был пожар? И потоп? И землетрясение? Кто разбил новый сервант и хрустальную люстру? Стража-а-а!
— И подпалил ковры! — подхватил король. — И отклеил обои! И уничтожил старинный фарфор! Я так и знал, что пока мальчишка в доме, здесь не будет никакого порядка…
— Надо вызвать полицию, что ты стоишь, как столб? Стража-а!
— Вот и вызывай сама, у меня есть дела поважнее!
— Какие дела, болван?
— Надо разбудить палача, путь он отрубит голову старшему министру!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Предел, Запределье. Черная Королева. Янисса
«Держи ноги в сухе, а душу — в тепле».
Эрик Снайгерс, пятая заповедь бродяги
Вечером пятого сентября второй этаж сиротского дома опустел: младших увели гулять в городской парк, самые старшие уже неделю назад разъехались кто куда.
Томми Кеслер, обливаясь слезами, отбыл в математическую школу в Кассиз, братьев Холм, выловленных на Северном вокзале, отправили вместе в Ольж, и Билл на прощание отсалютовал восхищенным мальчишкам поднятием сжатого кулака. Остальные старшие жили в госхольнском приюте и ходили в школу на улице Орер — все, кроме Джона Мильна, который недавно вышел из «больничного закутка» и теперь сидел на своем любимом подоконнике в пустой полутемной спальне. Прижавшись носом к стеклу, он смотрел на клены у крыльца и на безлюдную улицу за оградой.
