— Звучит разумно, — согласился канцлер.
— С головорезами адмирала мы справимся и без лишних налогов. Заодно и собьём лишнюю спесь с купцов Серениссы, последнее время слишком много о себе думавших. Необходимость молить о помощи весьма отрезвляющее средство…
— Разумно, ваше высочество, — опять согласился канцлер.
— Но военное положение ввести стоит. Официально — до прояснения ситуации. Мы пока не воюем, но всегда настороже. Понятно.
— Да, ваше высочество.
Из-за дубовых стен наверху донеслись смутные голоса, смех и какой-то звон.
Канцлер нервно поднял взгляд.
— Ты можешь идти, Вальрус, — князь вернулся к прерванному чтению.
— Да, конечно, я понимаю… — канцлер собрал бумаги и довольно спешно ретировался.
Одна из дверей наверху распахнулась, и вниз сбежали четверо смеющихся девушек. Не обращая внимания на Сигибера, они упорхнули в соседний зал. На галерее показался Лизандий. Он застегивал куртку.
— Спустись, — не отрываясь от бумаги, сказал князь.
Принц, не особо торопясь, сошёл по лестнице.
— Что ты хотел?
Сигибер протянул ему бумагу.
— Это твоя речь. Завтра ты выступаешь перед народом. Прочти и отрепетируй.
— Если кратко, в чём суть?
— Ты призовёшь дворянство сплотиться перед угрозой и собрать ополчение…
— Если я не ошибаюсь, ты только что отказался вербовать дополнительные войска и вводить налог, — принц вопросительно посмотрел на Сигибера, — или господин Вальрус предлагал что-то иное?
Князь поднял взгляд на наследника престола.
— Войскам, которые навербует господин Вальрус, будет платить господин Вальрус, а дворянское ополчение поклянётся в верности лично тебе.
Лизандий некоторое время молчал, потом сказал.
— Весьма разумно, весьма…
Укен вытер руки соломой, и огляделся. Кони накормлены, вода и припасы на завтра готовы, кобыла волшебницы перекована. Вроде всё. Можно возвращаться. Он бросил пучок соломы в угол и побрёл в таверну. Вслед за ним туда ворвался густой дух конюшни. Кто-то поморщился. Укен быстро пробрался в угол, где молча сидели его спутники. Их вид не то чтобы придавал ему уверенности, он скорее придавал неуверенности тем, кому сам Укен мог показаться достаточно удобной мишенью для разминки кулаков…
Во главе стола темнела фигура Родгара. Когда-то обожжённая правая рука в неизменной чёрной перчатке, капюшон опущен на изуродованное шрамами лицо, в зубах стиснута трубка с длинным изогнутым черенком. Справа от него сидел молчаливый человек по имени Кралог. Впрочем "молчаливый" не совсем точно описывало ситуацию. Разговаривал Кралог далеко не каждый день, и Укен не был точно уверен, произносил ли тот когда-нибудь больше пяти слов зараз. При этом Кралог постоянно таскал с собой небольшую цевницу и время от времени наигрывал на ней что-то настолько заунывное, что Укена начинало каждый раз трясти от ужаса и тоски. Дополняла их кампанию миниатюрная женщина, вечно закутанная в тёмный плащ и имевшая жутко нервировавшую окружающих привычку зажигать свечи щелчком пальцев.
