– Ну это вряд ли, Кулярева красавицей никогда не была. Да и выглядит неважно. Ты раз в сто лучше.
Надя осталась у меня ночевать на Володином диванчике. Я предусмотрительно взяла обещание, что она разрешит воспользоваться ее стиральной машиной: уж больно неудобно полоскать огроменные простыни и пододеяльники в тазике.
Андрей появился у нас на следующий день. И не такой уверенный, как обычно. Было заметно, что ему не по себе. Однако он стоял на своем и ледяным тоном подтвердил свое намерение развестись с Надей.
– Тебе совсем не обязательно переезжать из дома, – пряча глаза, сказал он. – Будет лучше, если я сам уеду – в город.
Это называется «расстаться по-хорошему».
– Там мама, – напомнила ему Надя.
– Анна Федоровна вернется жить в деревню. – Было видно, что Андрей все уже решил.
– Проклятый столик! Проклятое письмо! – вдруг закричала Надя. – Ну зачем я только его купила!
– А почему ты сразу подумала о письме? – неожиданно спросил пока еще муж. – Что тебе известно?
Его интонации кардинально изменились. Исчезла показная мягкость, Андрей больше не извинялся, резко наклонился к жене, словно допрашивал.
– Да ничего мне не известно… – растерялась Надя. – Просто с него все началось! Ты так сразу изменился, мамин шкаф порубил, черт бы подрал этого гея-офицера с его признаниями!
Андрей выпрямился. Он вздохнул с явным облегчением, или мне это только показалось?
– Я оплачу профессиональную уборку помещения и косметический ремонт. Секретер куплю новый.
– Секретер! – воскликнула Надя. – Секретер!
И зарыдала. Именно зарыдала, а не заплакала. Мне показалось, что столь бурное проявление чувств тронуло даже Андрея. Он сделал неуверенный шаг к ней:
– Надя!
– Уйди вон! – проговорила она, не отрывая ладоней от лица.
Мне показалось, что муж сейчас попросит прощения, обнимет ее и все наладится. Но вместе этого Андрей молча ушел. Просто ушел, не говоря ни слова.
Я гладила Надю по спине. Не могло быть и речи, чтобы выгнать ее теперь. Даже если он уедет, а вернется мама – Надьке еще хуже будет. Анна Федоровна наверняка снова начнет твердить, что Надя сама во всем виновата.
– Это все Карина! – проговорила Надя сквозь слезы. – Это точно она! Обрати внимание: сама она не пришла!
Это было действительно странно: хозяйка дома из-за неладов с мужем уходит неизвестно куда, а лучшая, вроде бы, подруга, компаньонка даже не пытается ее найти. И не надо потом говорить, что, мол, искала, но не нашла! Ведь именно о моем доме Карина должна была подумать в первую очередь. Даже если Карина на самом деле и не испытывала к Наде теплых чувств, то хотя бы простая вежливость и школьная «дружба» требовали некоторого участия.
