Тем временем появился мой непосредственный начальник — поручик Казимир Казимирский. Высокий, как все гренадерские офицеры, темноволосый, с ухоженными и напомаженными усиками на породистой шляхетской физиономии. Наперекор уставу он носил при полевой форме золотые галунные погоны, белые перчатки и шпоры на высоких кавалерийских сапогах. Форма, сшитая из дорогого сукна, сидела на нем безукоризненно.
В общем 'франт шел по бульвару из театра…'
В процессе дальнейшего общения, мне было сообщено, что я принимаю должность младшего офицера 10-й роты прославленного (георгиевские ленты, георгиевские трубы и какие-то непонятные 'мальтийские знамена') 8-го Московского гренадерского полка и, типа, должен соответствовать.
Я сделал вид что проникся.
После чего мы с Казимирским отбыли в роту.
Уже в полной темноте солдаты, под руководством каптера поставили мне палатку, в которую я и завалился спать, укутавшись в шинель.
Проспал до подъема, мертвецким сном без сновидений.
* * *
— Следующий. Подходи! — гаркает Лиходеев.
— Так. — Я сверяюсь со списком, — Четвертый взвод! Акимкин, Белов, Воскресеньев и Гусев! Вот вам записка кому сколько причитается. Кому деньги давать?
— Акимкину!
— Получай. — Отсчитываю положенное. В ведомости (в трех экземплярах под копирку), чернильным карандашом, напротив означенных фамилий ставлю 'галки'.
— Дальше.
— Следующий. Подходи! — вновь орет над ухом ротный фельдфебель.
И вот так полдня до самого обеда.
2
Последние несколько дней я нахожусь в состоянии перманентного шока. Причем, только я отхожу от шока по одному поводу, как тут же появляется новый.
Источники непрерывного напряжения моей нервной системы два, причем равноценных.
Во первых, я в шоке от необходимости управлять ротой. Учитывая, что прежде я ничем крупнее отделения морпехов не командовал, а тут считай две с половиной сотни подчиненных.
Сами понимаете.
Конечно, Лиходеев мне здорово помогает — золото, а не мужик. Но все равно — тяжко.
Во вторых, 'неизвестно-какой-хренов' шок (нет у меня подходящего термина), от несоответствия местного окружения моим представлениям о данном времени, почерпнутым из исторических книг и мемуаров. Почти каждый день сталкиваюсь с чем-то, чего в привычном мне варианте истории не было, и быть не могло.
Например, в первый же день ротный каптенармус Копейкин вручил мне казенный противогаз и каску. Противогаз, как противогаз — что-то подобное я видел на картинках и старых фотографиях. А вот каска сразила меня наповал. Вместо привычного 'Русского Адриана', у меня в руках оказалось нечто, весьма напоминающее 'Стальной шлем РККА образца 1936 года', виденный мною в музее, только гораздо менее 'ушастый' и с имперским гербом на лобной части.
