И опять послушался Тим. Он поставил Анатоль Максимовича обратно на ноги и сказал:
— Как хочешь, папа. Но я бы тебе все-таки посоветовал.
— Нет. Я сейчас просто поднатужусь и протрезвею. Вот увидишь. Раз такое событие.
— Папа, — предупредил его Тим. — Так не бывает в жизни, чтобы человек просто поднатужился и только от этого протрезвел. Я бы посоветовал тебе…
Но Анатоль Максимович в раздражении отмахнулся и, не сводя глаз с вегикела, начал поднатуживаться.
И протрезвел.
Тим удивленно развел руками и сказал Анатоль Максимовичу:
— Теперь, папа, ты можешь, не стыдясь, всходить на свой собственный вегикел, который я тебе к твоему дню рождения подарил.
И глядя прямо перед собой совершенно трезвым взглядом, ступая совершенно трезвыми шагами, Анатоль Максимович взошел на вегикел и совершенно трезвым голосом произнес:
— Здравствуй, Толстушка! Я твой новый хозяин.
На что вегикел ответил ему несколько недовольным тоном:
— Здравствуй, Анатоль Максимович. Надеюсь, ты не собираешься управлять транспортным средством, в нетрезвом состоянии находясь?
— Собираюсь, — агрессивно подтвердил Анатоль Максимович. — Тем более, что я сейчас поднатужился и поэтому трезв.
— Советую тебе, Анатоль Максимович, — ответил на это вегикел мужским голосом, что было нарушением субординации, потому что, если уж к тебе, как к женщине обращаются старшие по званию, то и будь любезен как женщина отвечать. — Советую тебе, Анатоль Максимович, принять в таком случае отрезвительные таблетки. Вот эти.
К Анатоль Максимовичу откуда ни возьмись подкатил маленький такой хрустальненький столик, а на нем тарелочка, а на тарелочке две красных горошинки, точь в точь такие, какие Анатоль Максимовичу незадолго предлагал Тим. Только разве что красненькие.
Анатоль Максимович, несмотря на то, что трезв был только благодаря исключительной выдержке и натуге, очень хорошо понимал, что с вегикелом, на котором ты собираешься куда-нибудь пилотировать, лучше всего никаких отношений не портить и даже наоборот — всячески их поддерживать. Старые это были машины. И капризные. У Анатоль Максимовича всегда в запасе был припасен для Тима десяток-другой историй по их поводу. Анатоль Максимович хорошо знал, что вегикел свой надо как следует изучать и любить, и ни в коем случае не ссориться, разве что совсем уж припрет. Поэтому Анатоль Максимович ссориться с вегикелом из-за какого-то голоса или, там, таблеток не стал, а наоборот, благодарно улыбнулся и таблеточку в рот принял. И еще спасибо, хитрец, произнес вегикелу.
