Сиукс иногда соблазнял нас на рыбалку. Он обзавёлся когда-то замечательной лодкой из армейских запасов, которую каждый раз нужно было заново собирать. В этой ореховой скорлупке мы часами гребли на холоде, всегда вдоль берега, время от времени забрасывали удочки, но так ничего и не поймали.
— Ребята! Я вам давно хотел сказать, — заявил Джек, — правда такова, что я уже много лет рыбачу в этом озере, но ещё ни разу не поймал ни одной рыбы. Судя по всему, вода здесь отравлена. Чарлз Адаме утверждает, что если здесь вообще и водится какая-то рыба, то лишь мутированные уроды!
Я бы тоже не удивился, если бы в этом солёном бульоне, который изображал посреди Юты море, действительно жили какие-нибудь монстры с чешуёй, плавниками и зубами.
Мы с Чаком время от времени думали о том, как там поживают без нас два старых господина в Виннипеге, а Калифорния, наш рай, вызывала у нас теперь тихий смех. Да есть ли вообще такая земля, спрашивали мы себя. Попадём ли мы туда когда-нибудь, под солнце Тихого океана, в бухту Сан-Франциско, куда заплывают иногда по ошибке киты-убийцы и залечивают там свои гарпунные раны?
Мы задержались на Солёном озере до Дня благодарения — в основном ради Джека Клоуда. Он признался нам, что не отказался бы от некоторого разнообразия, поскольку уже в пятый раз празднует День благодарения в одной и той же компании, и ему уже изрядно это надоело, потому что Чарлз Адаме, напившись, произносит свои безумные монологи об астероидах и кометах, а его жена без передышки меняет вечерние платья, как на показе мод.
Жарить на гриле индейку было страстью Джека. Он фаршировал её калифорнийскими фруктами и разбавлял жирный соус несколькими ложками белого вина
Он говорил Чарлзу:
— Что ты так угрюмо пялишься на меня? Не бойся, я не утоплю эту индейку в вине!
Вечером в День благодарения мы увидели Друга Детства в её самом изысканном наряде: белое шёлковое платье, лодочки на шпильках, на загривке боа из страусовых перьев до лодыжек и меховое манто; пальцы унизаны золотыми кольцами, ногти отлакированы до блеска, как крылья у свежепокрашенного автомобиля, волосы начёсаны так высоко, будто на её голову водрузили старую верёвочную швабру.
Мы с Чаком не знали, смеяться нам или плакать, и решили бороться с этим кошмаром при помощи алкоголя.
После нескольких порций напитка мы принялись ворошить наше прошлое, словно рылись в ящике со старыми семейными фотографиями. Мы рассказывали о нашем детстве: я — о моём в Ротфлисе, Чак — об индейской резервации в Колорадо. Наши хозяева слушали нас раскрыв рты.
