Я сказал:
— С тех пор как ты ведёшь здоровый образ жизни, ты стал больше походить на человека.
Как только он уезжал с Бэбифейсом на работу, я выбрасывал его бумажку со списком покупок. Пусть сам таскает себе шестибаночные упаковки!
Моё питание само собой отрегулировалось так, как лучше всего подходило моему организму: утром кофе, весь день ничего, кроме кофе, а вечером, перед тем как отправиться с Чаком опрокинуть пару пива, я заходил в закусочную.
Новая работа оказалась суровее, чем всё, через что мне пришлось пройти на рынке труда. Она вышибала у меня из мозгов последние живые клетки, но вечера с другом снова восстанавливали мой дух. Чак играл в бильярд, а я знакомился с женщинами, и если с какой-то из них намечался контакт, я брал её к себе домой. После ночи я оплачивал ей такси.
Чак говорил:
— Ты превращаешься в дебильного потаскуна. Но пока что я не видел у тебя ни одной хорошенькой.
— После Агнес я сыт по горло этими красотками, — отвечал я. — Они глупы и воображают о себе невесть что. А попробуй только скажи, что ты её не любишь, она поднимет такой хай!
В июне я вступил в горячую фазу. После работы я даже не заезжал домой, чтобы принять душ, а сразу парковался перед «Бер дэнс». Иногда я даже спал в машине, там было достаточно места и д ля девушки, зато в голове никаких забот — всё выметено дочиста, вот уже несколько месяцев подряд.
Как-то в воскресенье — поскольку лишь по воскресеньям я целый день был дома — дядя позвал меня к себе. Чак и Бэбифейс тоже присутствовали при нашем разговоре. Всё попахивало крупной разборкой. Джимми сказал:
— Военный совет собрался в полном составе. Тебе будет вынесен приговор!
Он обругал меня и пригрозил:
— Если ты не прекратишь это распутство, я приду с бензопилой и в пять минут распилю ваше заведение до основания! Спички целой не найдёшь!
— Ничего лучшего не можешь придумать? — спросил я.
Чак улыбнулся:
— Джиммочка! Твой мальчик скоро одумается. Все новички по первости, как войдут во вкус, просто ненасытны, а потом ничего. Лишь некоторые не могут остановиться и даже кончают жизнь самоубийством.
Джимми сказал:
— Да у него уже СПИД! Его надо отправить в больницу, в реанимацию.
— Тео, — сказал Чак, — дело очень простое! У тебя поехала крыша. Тебе надо поменять обои. Только и всего.
— Этого босяка больше никуда нельзя отпускать одного, без присмотра, — сказал мой дядя. — Иначе его немедленно арестуют за изнасилование малолетних!
Я в совершенном спокойствии выслушал все упрёки и сказал:
