— Претендент? Кром, я тебя не понимаю!
— Претендентом зовется тот, кто хочет исполнить роль Одноногого Синга. Халипуджа завтра.
— Ты забыл еще Плод Желаний.
— Нет не забыл. Но, чтобы им воспользоваться, тебе нужно будет предстать пред ликом Богини Смерти. Ты ведь не хочешь этого делать?
— Не знаю… Вообще-то Девятирукая не вызывает у меня особого восторга. Коварная, злобная… Кстати, почему у нее девять рук? С одного боку пять, а с другого только четыре.
— Ее отсек демон Бхавани, знавший, что эта рука Хали способна испепелить всякого, к кому прикоснется. Демон затеял с богиней танец страсти и лишил ее конечности. Рука упала на гору Меру, с тех пор из ее вершины бьет огонь и летит сера.
— Странные у вас боги, — проворчал варвар. — Танец, страсть, и туда же — мечом махать. Ладно, у небожителей свои привычки. Скажи-ка лучше, старик, чем столь полезны предметы, по разным причинам оказавшиеся в моей сумке? И какое отношение имеют они к Одноногому Сингу, этому великому герою древности, спасшему некогда, как рассказывала мне Ка Фрей, гадхарцев?
— Синг не был великим героем, — молвил в ответ дядюшка Пу, пожевав предварительно губами. — Он был деревенским дурачком.
В его словах не было и тени насмешки, говорил старик как всегда спокойно и рассудительно. Старейшина неприкасаемых нравился Конану, как близки его сердцу были седые скалы, хранившие покой вечности. И Аккасар, поселок, где жили отверженные, неожиданно пришелся по душе, хотя варвар ожидал увидеть грязь, нищету и развалившиеся хижины.
Песьеголовые с благодарностями приняли из рук Конана свой талисман, но не предложили киммерийцу и его спутнице остаться в Дангуне. Хотя бы из вежливости. Впрочем, варвар считал, что это им на руку: клинхи проводили его и девушку до реки и даже принесли с собой узкую лодку, которая и помогла преодолеть водную преграду.
Распрощавшись с песьеголовыми на рассвете, к полудню они уже достигли Аккасара. Вдоль берега тянулись дощатые мостки, на которых женщины в юбках из пальмовых листьев и коротких, грубой выделки кофтах стирали белье. Стоя на коленях, анупры из-под ладоней смотрели на приближающуюся лодку. Они, судя по всему, узнали Ка Фрей, но не выказали ни радости, ни удивления.
Девушка провела северянина узкой тропинкой, вившейся между бамбуковыми зарослями, в деревню. Воздух был чистый и такой благоуханный, что, казалось, оживил бы и мертвого. Мягкий ветер дарил прохладу, среди стволов раскидистых деревьев, явившихся за бамбуковой рощей, щебетали маленькие птахи, а дикие голуби нежно курлыкали в ветвях, под которыми стояли аккуратные тростниковые домики, крытые пальмовыми листьями.
