На третий день временный властитель отправлялся на главную площадь, где приказывал с помощью слона растоптать рисовую гору. Люди брали по горстке этого риса, чтобы обеспечить богатый урожай. Часть зерен приносили настоящему раджубу, который приказывал сварить его и отдать брахманам. На этом царствование Одноногого Синга заканчивалось, и его отпускали с собранными богатствами и теми, кто хотел за ним следовать, на все четыре стороны.
Слыша столь чудные вещи, варвар греб все медленнее. Более всего его занимала таинственная личность Одноногого, который, по его разумению, мало того, что славно проводил время в Города Слона, так еще и получал немалые богатства за свои необременительные обязанности.
Однако из дальнейшего рассказа вендийки выяснилось, что никакого Одноногого Синга вовсе не существует.
Вернее, им мог стать каждый, кто прошел ряд испытаний, посвященных некоему герою древности, некогда спасшему племя гадхарцев — от чего именно, девушка толком не знала. Обычно это был кто-нибудь из приближенных раджуба, так что богатства никуда не уплывали из государства, а служили немалым дополнением к ежемесячным податям. Но, случалось, на престол садился простолюдин из тех, кто побойчей да побезрассудней. Так что претендентов на праздник Калипуджа стекалось немало, а их состязания служили любимым развлечением гадхарцев.
— Но почему временный раджуб зовется Одноногим? — спросил Конан, в голове которого уже крутились кое-какие интересные мысли.
— Очень просто, — объяснила его спутница, — прежде, чем заставить слона растоптать рисовую гору, Синг должен простоять на одной ноге как можно дольше. Брахманы танцуют вокруг него, держа в руках рога буйволов, которыми черпают воду из Священного Котла и окропляют ею присутствующих на празднике. Если Синг выстоит, пока вода не кончится, это хороший знак, если коснется ногой помоста — знак дурной. Раньше за это сразу убивали, а теперь отправляют в Храм Хали, и уж Богиня Смерти решает, помиловать Синга или вырвать ему сердце.
— А велик ли котел? — спросил Конан.
— Котел велик, — отвечала Ка Фрей, — но стоящему на помосте дозволяется держаться рукой за деревянный шест…
Такое испытание показалось варвару детской игрушкой. Да, может, оно таковым и было, если учесть, что роль Одноногого Синга приходилось играть приближенным раджуба.
— Значит, — сказал киммериец, — если кто-нибудь победит в состязаниях, а потом простоит на одной ноге возле этого дурацкого котла, он получит все, что успел присвоить за три дня сидения на престоле Гадхары?
