Сомнения варвара рассеялись, когда они достигли берега и вышли к сухому дереву, возле которого привязана была его лодка. Ка Фрей сразу же забралась в посудину, продолжая щебетать, пока он отвязывал веревку. Конан не имел ничего против, он вовсе не собирался платить вендийке черной неблагодарностью и оставлять ее в столь гиблом месте.
Когда лодка вышла на середину реки, киммериец сказал:
— Послушай, женщина… Только перестань трещать и не голоси, когда услышишь, что я скажу. Я не собираюсь делать тебя ни старшей, ни младшей женой. Ты хорошая девушка, Ка, я благодарен тебе за свое освобождение, но у меня другие планы. Вернусь в Айодхью, отдам орех Деви и уйду. Надоели ваша жара и ваши дожди, поищу местечка, где попрохладней.
Он ждал слез, криков, чего угодно, но вендийка только опустила голову. Потом подняла сверток прихваченной на косогоре материи и принялась обертывать его вокруг тела, сооружая какое-то подобие одежды.
Некоторое время плыли молча. Конан налегал на весла; течение было не сильным, лодка быстро двигалась вверх по реке.
Когда солнечный диск превратился в оранжевый полукруг, исчезающий за кромкой деревьев, Ка Фрей простерла к светилу руки и, озаренная меркнувшим светом, воскликнула:
— О лучезарный Индра! Моя надежда на счастье исчезла так же быстро, как исчезает Твой огненный лик за краями земли! Я не ропщу, ибо знаю, что боги велят людям стойко сносить посланные испытания. И все же мне грустно.
Она посмотрела на зеленую маску, валявшуюся на дне лодки, и добавила:
— Что ж, по крайней мере, я теперь не анупра…
— Так выкинь эту дрянь в реку, — посоветовал Конан. Девушка подняла печальные глаза.
— Не могу. Никто не поверит мне на слово. Вот если бы ты…
— Нет, — резко оборвал киммериец.
— Я не прошу тебя навсегда оставаться со мной, — робко настаивала она, — я помогла тебе освободиться, так помоги и мне… Умоляю!
— Разве ты не говорила, что, сделав тебя женщиной, я избавил тебя от закона варим?
— Это так, супруг мой, но это требует подтверждения. Дваждырожденный, коснувшийся анупры, обязан объявить свое деяние. Через две луны наступит праздник Калипуджа, и в Городе Слона властитель Гадхары будет являть подданным свою милость. Это светлый праздник…
— Калипуджа? — переспросил Конан. — Торжества в честь Богини Смерти?
— Да, — кивнула Ка Фрей, — но Хали не только Богиня Смерти, она дарительница любви и страсти…
— Кром, — вырвалось у киммерийца, — воистину мозги вендийцев устроены иначе, чем у остальных людей! Или ваши жрецы слишком много времени проводят под палящим солнцем. А может быть, они навострились так ловко путать черное и белое, чтобы легче дурить простакам головы и не лишаться щедрых подаяний.
