Горбоносые унесли безжизненное тело баронского сына, это он помнил. Был ли Рогар убит? На мече нет крови, в голове бухает тупое било…
Плохое вино, плохое место.
Варвар сунул оказавшийся неожиданно тяжелым орех в кожаную сумку на поясе, поднялся и размял затекшие мускулы. Птицы висели над головой, внимательно наблюдая за человеком.
Да, он теперь Хранитель! О том объявил тощий жрец, после того как Рогар ударился головой о ствол кальпаврикши и рухнул возле корней дерева. Приложился он мощно: ствол содрогнулся, и Плод Желаний золотистой искрой сорвался вниз.
Конан глянул на свой кулак. Костяшки пальцев были сбиты в кровь. Барон припечатался затылком к стволу с его помощью.
Но что сталось с ним самим, отчего он оказался сидящим возле кальпаврикши?
И тут вспомнилось, как они с Рогаром Безголовым брели к пальме, пошатываясь, похлопывая друг друга по плечам, похохатывая и сыто рыгая. Довольные друг другом, почти друзья. Тауранец поглядывал вверх и грозил кулаком пустому небу. Птиц тогда еще не было.
— Вот! — возгласил младший сын Гайварда Толстого, останавливаясь возле дерева, — Вот семя, упавшее из Небесных садов, чтоб им пусто было! Kru singh omm-olu! Сорвем же плод сей и уйдем, предоставив горбоносым самим поливать гнилые корни.
— Сорвем, — согласился киммериец, — подсади меня.
— Нет, — замахал руками бородач, — я сделаю это сам! Или ты мне не доверяешь?
— Я тебе не доверяю, — сказал Конан, — потому что пришла мне в голову одна мысль.
— Ты меня обидел, — сказал барон упавшим голосом, — но мысль твою я послушаю.
— А мысль такая, — объяснил варвар, поглядывая на черные точки, появившиеся в безоблачном небе, — ты можешь сожрать орех и возжелать освобождения.
— Чего возжелать?! — уставился на него Рогар маленькими мутными глазками. Конан пожал плечами, удивляясь его тупости.
— Мог бы и раньше сообразить: если отсюда нельзя уйти с плодом, можно уйти без него. Предварительно проглотив и попросив у той вон бабы отпустить тебя восвояси. — Он кивнул на грудастую статую Хали, молча взиравшую на них из-под откоса.
Барон растерянно пошевелил пальцами, немного подумал и сказал:
— Умный ты, северянин. Я так и сделаю.
И треснул кулачищем по стволу. Кальпаврикша жалобно заскрипела и закачалась, однако Золотой Плод удержался на своем месте.
— Ты обещал отдать орех мне, — напомнил киммериец.
— Обещал, — согласился Рогар, — но твоя мысль нравится мне больше. Надо было самому догадаться. Глупо надеяться, что мы сможем уйти отсюда просто так, это вино замутило мне голову.
