— Но…
— Никаких «но», Джесси. Замолчи и дай мне поцеловать тебя.
Рауль крепче сжал ее руки. Он наклонился — и поцеловал ее.
Какой это был поцелуй! Не легкий, не формальный, не благодарный. Это был поцелуй мужчины, заявляющего права на свою женщину. Джесс услышала общий вздох садовника, экономки и судьи… а потом наступила тишина.
Она никогда не испытывала ничего подобного. Волны горячей чистой радости омывали ее, пробуждая к новой жизни. Что происходит с ней? Поцелуй сводит ее с ума, превращает простую Джесси Девлин, бывшую жену Уоррена, мать Доминика, в другую женщину.
В принцессу Джессику?
В жену Рауля.
Ей нравится это.
Нет. Ей очень, очень нравится.
Поцелуй затянулся. Язык Рауля с жадным нетерпением изучал контуры ее рта. Он все крепче прижимал Джессику к себе, заставляя ее упругое тело слиться с его сильным мужским телом.
И когда поцелуй закончился — потому что даже такой поцелуй должен когда-нибудь закончиться, — Джесс поняла, что ее жизнь изменилась. Более того, она знала, что кто-то еще почувствовал это: Рауль смотрел на нее глазами, в которых горело желание.
Он хочет ее. И она хочет его.
Почему нет? Она не невеста-девственница и знает, какое удовольствие могут доставить друг другу мужчина и женщина. Но если она переспит с Раулем, если останется с ним надолго, она отдаст ему свое сердце, потому что полюбит его.
Но любить — глупо. Невозможно. Он принц, а она — невеста по расчету, которая, вернувшись во дворец, снимет кольцо и забудет о том, что стала принцессой. Упаковав вещи, она уедет в Австралию.
Покинет своего мужа.
— Мы поцеловались, — улыбаясь, объявил Рауль, и месье Лютен бросился целовать невесту. За ним последовала экономка и садовник. Если бы Джесс была в белом платье, руки престарелого работника, которого оторвали от прореживания репы, нанесли бы свадебному туалету невосполнимый урон.
— Теперь, — сказал месье Лютен, потирая руки, — я позабочусь, чтобы все государственные сановники узнали о бракосочетании. Рауль, отвези свою невесту домой и подтверди брачные отношения, прежде чем кто-либо попытается оспорить их.
— Нет! — хором воскликнули они.
— В чем дело? — удивился судья.
— Как можно оспорить брак, если он заключен? — возмутился Рауль.
— Таков закон.
— Неужели мы должны предъявить доказательство? — испуганно спросила Джессика, вспомнив древнюю традицию — мать невесты представляет на всеобщее обозрение запятнанную простыню.
— Нет, — сказал месье Лютен. — Но давайте не будем рисковать. Джесси, дорогая, нужно, чтобы вы были серьезно скомпрометированы.
