Разговоры с Робертом Ливингстоном
В течениевесныилета1980года постепенно формировалисьочертания главы "Системный подход к жизни",которая должна была статьцентральнойв представлении новой парадигмы в моей книге "Точка поворота".Обрисовать контуры новой системы представлений, которая моглабы послужить основой для биологии, психологии, здравоохранения, экономики и других сфер, было бы для меня непосильной задачей, если бы непомощь нескольких выдающихся ученых.
Одним из тех, кто терпеливо наблюдал за ростом моих знанийиуверенности в себе, и помогал советами и полезными обсуждениями в нужные моменты, был Роберт Ливингстон, профессор неврологии вКалифорнийскомуниверситетеСанДиего. Именно Боб Ливингстон побудил менявключить пригожинскую теорию в мою систему, и он же более, чем кто-либоеще, помогмне исследовать многообразные аспекты новой системнойбиологии. Наш первый длинный разговор состоялся в маленькой лодочке вЯхт Харбор в Ла Джолее, где мы просидели несколько часов, качаясь наволнах и обсуждая разницу между машинами и живыми организациями. Позжея беседовал попеременно с Ливингстоном и Янчем, сверяя свое пониманиес их знаниями, и Боб Ливингстон очень помог мне преодолетьтрудностивключения в мою систему бэйтсоновского понятия разума.
Наследие Бэйтсона
Интеграция наиболеепередовых идей из различных областей знания в единую концептуальную системуоказаласьтруднымпредприятием.
Когда у меня возникали вопросы, на которые я не мог сам найти ответа, я обращался к специалистам из соответствующих областей, ноиногдаясталкивался с вопросами, которые не мог связать с определенным предметом или школой мысли. В таких случаях я часто писал на полях рукописи" спросить Бэйтсона", и обращался к нему при очередной встрече.
К сожалению, некоторые из этих вопросов так и остались без ответа. Грегори Бэйтсон умер в июле 1980 года, и я так и не успел показать ему свою рукопись. Я писал первые абзацы главы, накоторуюоноказал столь сильное влияние, на следующий день после траурного собрания в месте, где был развеян пепел, у скал, где Эсален Ривер впадает вТихий Океан, священное место похорон индейского племени, от которогополучил свое название Эсаленский институт.
Удивительно, чтоячувствовалсебя ближе всего к Бэйтсону впоследнюю неделю перед его смертью, хотя в течение этой недели яегодаже не видел. Я интенсивно работал над своими заметками относительнопонятия разума, и при этом я не только впитывал его идеи, но прямо-такислышал его характерный голос и чувствовал его присутствие. Иногдамне казалось, что Бэйтсон смотрит через плечо на то, что я пишу, и явступал с ним в интимный диалог — гораздо более интимный, чем в начале реальных разговоров.
