– А… Прятался за Персефоной[16], – догадался комиссар, посмотрев на скульптуру обнаженной богини, более других им оцененную за тонкость линий и точность форм. Когда судебно-правовая делегация приблизилась к зданию, Мегре отступил от окна: судья и следователь могли увидеть его в ночной рубашке и помахать рукой, как безмужней роженице, всеми забытой в родильном доме. Но ни судья, ни следователь не посмотрели в его окно, хотя, несомненно, знали, за которым из них бригадный комиссар обитает.
Сердце Мегре болезненно сжалось. Он понял: ни он, ни результаты проводимого им расследования их не интересуют, потому что они нашли преступника.
Назначили.
Положив таблетку нитроглицерина под язык, комиссар посидел на диване, пристально разглядывая репродукцию картины Эжена Делакруа «Битва при Тайбуре» – она висела на стене напротив. В очередной раз, не идентифицировав на ней ни единого трупа, решил вести себя как обычно. То есть, фыркая, умыться, почистить зубы, плюя на неоднократные призывы профессора чистить зубы после еды, а не сна, сделать упражнения, предписанные врачом по физической реабилитации, одеться в лучший костюм – серый, в полоску, из отличной английской шерсти – сходить на процедуры и завтрак.
Одевшись, Мегре постоял у окна. Вертолет сиротливой стрекозой сидел на отчаянно зеленевшей посадочной площадке. Сразу за ней начиналось кладбище, уходившее, казалось, к самому горизонту.
– И кому только пришло в голову устраивать посадочную площадку рядом с погостом?.. – подумал комиссар, скользя взглядом по череде могильных холмиков, пришпиленных к земле крестами. – Тому, кто не боится смерти?
Подойдя к двери, он вспомнил визит Карин Жарис и не сразу ее открыл.
С самого первого дня сотрапезником Мегре, конечно же, стал Люка. Как только комиссар сосредоточенно принялся за суп с фрикадельками – он всегда ел суп по утрам, – тот промямлил:
– Плохие новости, комиссар.
– В самом деле? – глянул Мегре по возможности беззаботно.
– Да. Убийца Делу найден. И арестован.
– Похоже, нас опередили, – дивизионный комиссар, не сумев изобразить ни хорошего настроения, ни, хотя бы, равнодушия, отодвинул тарелку в сторону. Да так резко, что суп маленьким цунами пролился на скатерть.
– Нет, не опередили… – с трудом оторвал глаза Люка от кусочка телятины, выпрыгнувшего вместе с толикой супа.
Мегре посмотрел вопросительно.
– Вы, как мне кажется, подозревали другое лицо. – Сказав это, Люка, осужденный профессором на пожизненное вегетарианство, вяло принялся за овсянку с зеленым изюмом.
