Кормить его кормили. Раз в сутки с лязгом открывалось окошечко, то есть кошачий лаз внизу двери, и в него просовывали кружку с водой и кусок хлеба. Иногда вода была сладкая, но никогда – горячая. Кусок был довольно большой, но все равно этого было мало, хотя Дан устраивал из еды целый ритуал: отщипывал маленькие кусочки, долго и старательно жевал, запивая маленькими глоточками. Есть хотелось перманентно, но от голода он не зверел, то есть этой сладкой воды и краюхи хватало на то, чтоб поддерживать его жизнь. Мечты о горячем кофе, горячей ванне и горячем куске мяса Дан гнал, и возвращались они только в виде снов.
Он заставлял себя двигаться, заставлял себя вспоминать все песенки Щербакова – дословно, чем больше, тем лучше. Заставлял себя вспоминать прочитанные книги, выученные в школе стихи и искренне расстраивался, когда не смог точно воскресить в голове поэтический шедевр «Ленин и печник», который в четвертом классе учил наизусть и рассказывал с выражением. Вспоминал таблицу умножения, доказательство теоремы Пифагора и самые простые математические формулы. Просто чтоб не одичать окончательно.
Сколько прошло времени, он и правда не знал. Он спал, некрепко, прерывисто, но все ж таки спал, и потому очень обиделся, когда ему поддали сапогом под ребро. Бородач в сопровождении пары «быков» почтил его своим присутствием.
– Честь какая, – буркнул Дан, нехотя садясь, – ничего, что я небрит?
– Ты не надумал поговорить со мной?
– Отчего не поговорить? Прекрасная погода, сударь, не правда ли? Я слышал, на последних скачках фаворит пришел последним. Не иначе как конюх перед стартом дал ему выпить ведро воды…
Сапог снова врезался под ребро, и Дан обиделся окончательно, поймал сапог, дернул на себя, уронил «быка» и так засадил ему согнутыми пальцами по горлу, что… того. Убил. И почему-то не расстроился и угрызений совести не испытал. И даже не подумал о том, что и у этого есть мама, бабуля и, может быть, даже пожилая собачка. Ситуация не располагала к раскаянию.
Второй «бык» шарахнулся подальше, бородач отшвырнул Дана к другой стене, да так, что едва не переломал ему ребра.
– Значит, так? Ну что ж, ты сам захотел!
Дверь закрылась. Оп-па. А покойника не прихватили с собой. Недурной метод психологического воздействия. Недурной. Как будем бороться с соседом? А ведь хватит ума у этой сволочи перестать давать хлеб… Впрочем, Дана хватит на то, чтоб проголодать достаточно долго для того, чтоб сосед стал совсем уж неаппетитным… Его затошнило превентивно.
