Они радовались, не зная, что в их рядах зреет измена.
Читатели историй о Великом Гусляре привыкли к тому, что пришельцы, как правило, оказываются доброжелательными или, по крайней мере, миролюбивыми созданиями, изобретения идут на благо человечества, негодяи раскаиваются и перевоспитываются или послушно уходят со сцены.
К сожалению, в нашей новой действительности такое случается все реже и реже.
В том числе и в Великом Гусляре.
История, которую я рассказываю, начавшись на тревожной ноте, закончится, предупреждаю, на ноте грустной. Так что те, кто не желает встретиться в очередной раз с горькой правдой жизни, может пропустить эти страницы. Для других же продолжим.
Девушка, которую Стендаль называл Машенькой, а Удалов Марией, вывела друзей не к самому озеру, но, миновав его, к непроходимой чаще леса, где в зеленых ветвях открылся туннель, приведший их к заросшим листвой и опутанным корнями развалинам погибшего еще в революцию имения помещика Гуля.
Раздвинув ветви малины, Мария толкнула деревянную дверцу, и та послушно, хоть и со скрипом, отворилась. В низком, кое-как освещенном помещении (некогда портвейном погребе Гуля) стоял большой бак, наполовину заполненный водой.
Пришедшие первым делом кинулись к этому баку и заглянули внутрь.
Миша Стендаль шевелил губами и загибал пальцы, Удалов улыбался. Послышались шаги. В погребе появилась женщина средних лет, похожая на Марию. Она несла ведро.
— Вроде все, — сказала она Марии, а потом поздоровалась с Удаловым и вылила ведро в бак.
— Поосторожнее, тетя Поля, — сказала Мария.
Она подошла поближе к баку и склонилась над ним, помешивая в нем пальцем.
Удалов последовал ее примеру.
— Ату! — произнес он, — агусеньки!
В баке плавали друг за дружкой взволнованные необычной обстановкой шустрые головастики крупного размера.
— Осторожнее, — предупредила Мария, — для них это большая душевная травма.
— Это так, — согласился вошедший в погреб известный в Европе ветеринар-ихтиолог, член Ганноверской академии болезней рыб и лягушек, Иван Шлотфельдт. — Я тут привез импортные витамины для малышей.
Пока женщины вместе с ихтиологом занимались подготовкой к кормлению, Миша Стендаль метался по погребу, заламывая руки и взывая к небу.
— Что делать?! — кричал он. — Куда эвакуироваться?!
Женщина, которую называли тетей Полей, заметила:
— Не иначе как у них есть осведомитель в нашей среде.
— Наверняка, и не одна! — воскликнул Удалов. Он разулся и сушил сапоги над железной печкой-буржуйкой, стоявшей рядом с баком. — Я никогда не доверял женским коллективам. В них всегда найдутся сладострастные или корыстные особы.
