Наконец Кэта был построен, и я принялся его заселять.
Начал с себя. Прибавил росту до ста девяноста сантиметров, «ошевелюрил» свою лысую голову, сбросил лишние килограммы. Потом настал черед других: друзья, женщины, владельцы магазинчиков и увеселительных заведений, просто лица, всплывающие в памяти, — все, все, все, убитые вчера нажатием на клавишу.
Эту часть работы я также не помню — по-моему, я несколько раз отключался, однажды поел. Мне пришел на ум эпизод из своего детства: отец у меня был часовым мастером, и однажды я видел, как он заводит старые часы со снятой крышкой. Там была большая пружина, и с каждым поворотом ключа она стягивалась все сильнее и сильнее, и я заплакал, потому что боялся, что она сломается, а отец, молча улыбаясь, затягивал пружину туже и туже. Дело в том, что он знал пределы ее возможностей, а я — нет. Я и сейчас не знал их, лихорадочно выстреливая на экран строку за строкой. Я шел по лезвию бритвы; одному Богу известно, сколько ошибок я наделал, если наделал. Узнаю ли о них я, будет понятно позже. Если я встречу их после того, как забуду эту свою личность, я приму все, будто так и надо. Если до, тогда… Но толку не будет все равно. Я не ввел кирпича в одной из башен моего замка, прикоснувшись к которому можно было бы выйти из игры.
Это я знаю точно.
Я восстановил Кэта таким, какой он был. Помню, я задумывался, не приделать ли мне к замку лифт — пятьсот ступенек, как-никак, — но не стал. Была еще пара-тройка таких проектов, отвергнутых мною после минутного обдумывания. Чуть дольше я думал, не ввести ли себе семью: на меня вдруг так жутко навалилась тоска и желание хоть кому-нибудь быть нужным… Но я вовремя остановился — вспомнил свои последние настроения в Кэта. Там меня волновала та же проблема, так пусть все идет своим чередом! Вот вернусь и закончу начатое. Может быть, найду ту девушку, от которой сбежал в Путешествие и которая снилась мне сегодня, а может быть, это будет какая-нибудь другая.
Последнее, что я сделал, это ускорил время по максимуму, даже больше.
Только теперь я пришел в себя.
Голова раскалывалась, дико хотелось спать и есть, желудок буквально судорогой сводило. Немудрено, ведь я работал — я взглянул на часы — ого! Тридцать часов! Начал вчера в час, сейчас девятнадцать. В кабинете нет окон, и я не заметил, как на землю спускалась ночь. Нужно пойти перекурить.
Я отправился на кухню, включил по пути телевизор. И остановился как вкопанный. Следствие по делу трансплантат-пиратов подходит к концу. Через несколько дней будет передано в суд.
