- Но я ведь смеялась при тебе... Мы то и дело смеялись вместе, - совсем растерявшись, заметила я.
- Ты смеялась над моими словами, - поправил он. - Их ты считала смешными - в этом нет ничего опасного. А вот если бы ты посмеялась надо мной - причем искренне - мне бы не поздоровилось... С самого начала я знал об этом, но предпочел рискнуть, - он рассмеялся так заразительно, что я рассмеялась следом.
- Тиер, прости, я могу поверить чему угодно - только не тому, что у тебя нет чувства юмора.
- Я знаю. Будем надеяться, что сегодня это не успеет тебе навредить. Пойдем, Хуннед.
Он опять повел меня какими-то коридорами. Расстроенная его последними словами, я не заметила, как стены пещеры раздвинулись и исчезли. Мы по-прежнему были внутри горы - то есть над нашими головами не было неба. Но теплый ветер дунул мне в лицо. А вокруг стоял лес, освещаемый как будто лучами закатного солнца. Шелестела листва на осинах, то звонко, то пронзительно перекликались птицы.
- Ну, вот он - наш праздник, Хуннед, - сказал Тиер.
Я с трудом удержалась от очередного восклицания: "Ты шутишь!", вместо этого спросив:
- А где же музыка, веселье, гости?
- Гости - здесь. И музыка. И веселье. Просто ты ничего этого не слышишь, потому что привыкла к человеческим праздникам. Прислушайся.
Я еще раз огляделась по сторонам. Лес потихоньку погружался в сумрак. Но птицы по-прежнему перекликались, потом у самого моего лица пролетела пара бабочек. И, пока я провожала их взглядом, следя за затейливыми пируэтами воздушного танца, я внезапно услышала... Кажущаяся разноголосица звуков слилась в мощную прелюдию оркестра. В эту странную музыку вплеталось все - не только шелест деревьев или плеск воды, гудение пчелы и первое, еще прерывистое щелканье соловья. Нет, музыка включала в себя и короткий хруст ветки под нашими ногами, и полет бабочек, и даже прикосновение теплого ветра к моему лицу. Начиналась новая сказка.
- Тиер, - окликнула я, слыша, как мой голос еще одним музыкальным инструментом вступает в оркестр. - Мне страшно.
- Ты еще не привыкла, Хуннед, - голос Тиера зазвенел основной музыкальной темой. - Но главное - ты услышала... Я был уверен, что люди не способны слышать эту музыку. Видишь, не ты одна удивляешься сегодня вечером...
Мы медленно шли по тропинке, и я боялась взглянуть на Тиера. А лес освещала уже полная луна (как она здесь оказалась, было совершенно неясно). Потом перед нами открылась поляна. Вроде бы пустая поляна, но стоило мне оглянуться, и я увидела родственников Тиера. Тролль сжал мое запястье, как будто напомнил: "Приготовься, Хуннед". Но как только я поняла, что вся окружающая обстановка рассчитана на то, чтобы я трепетала, мне стало спокойно и почти весело. И тут я встретилась взглядом с мужчиной, стоящим чуть впереди (можно было не сомневаться, что это отец Тиера). Он был удивительно красив (впрочем, некрасивых лиц, так же как скромных нарядов здесь не было). Его лицо напомнило мне кого-то родного, но забытого. Но как только наши взгляды встретились, в его зрачках вспыхнул такой же, как у моего любимого, алый огонь. Я не поняла, что это было - негодование, сдерживаемый гнев или что-то другое, но меня как будто ударило током. Резкий птичий вскрик разорвал спокойную музыку. И прозвучал ответ Тиера:
