Помешкав, Аркашка отворил легкую калиточку… отворил и сразу же попятился.
Чего это он испугался? Ромка тоже сунулся в калитку. И увидел у открытого окна Аркашкиного отца и Таню. Они стояли у самого подоконника и целовались. Целовались, никого на свете не замечая.
Когда Ромка опомнился, Аркашки рядом с ним уже не было. Аркашка бежал к морю. Ну и денек! Везет же нам, горемычным!
Подхватив удилища и прижимая к животу мягкую буханку, Ромка тоже потрусил к морю. Да разве Аркашку ему догнать?
«И чего он, шутоломный, скачет? — ворчал про себя Ромка, переходя на шаг. — Подумаешь, целуются! Что он — не видел, как люди целуются? Мне завтра… наверняка лупцовка будет, а я и то ничего. А ему, Аркашке… пусть их целуются, какое ему дело?»
Чем ближе подходил Ромка к морю, тем явственнее слышал нарастающий всплеск бьющихся о берег волн.
На завечеревшем мглисто-пепельном небе еще ни облачка. А налившееся багрянцем неправдоподобно большое солнце катилось к горизонту — чистому, чуть в прозелень. Да и ветерок с Жигулевских гор задувал теплый, несильный, с ленцой. Откуда бы взяться на море волнам?
Но стоило Ромке увидеть море, как он сразу понял — быть непогоде.
Море было рябое от края и до края. Рябое от мелкой, дробящейся волны. И над этими волнами совсем-совсем низко носились «рыбачки» — маленькие суматошные чайки, предвестники бури. Носились над пенными волнами и кричали: «Кэ-эррр! Кэ-эррр!» Резкий, хватающий за душу крик этот стоном разносился по берегу.
Но где же все-таки Аркашка? Ведь Ромка шел по его следам. И вдруг Ромка вздрогнул.
У отлогого мыска ветер трепал Аркашкины штаны и рубашку. Тут же валялись яблоки-дички. А сам Аркашка плыл саженками по морю. Плыл навстречу волнам, то до плеч поднимаясь над ними, то с головой пропадая за пенными брызгами.
«Сумасшедший… он же утонет!» Ромка приложил к губам рупором сложенные руки и закричал, закричал из всех мальчишеских сил:
— Арка-ашка-а!.. Поворачивай на-за-ад!
Но Аркашка не слышал. Он все плыл и плыл. Плыл к видневшимся вдали островкам-малюткам.
Ромка бегал по берегу и не знал, что ему делать. Если даже Аркашка благополучно доберется до одного из островков, ему все равно грозит гибель. Поднимется скоро шторм, и трехметровые волны захлестнут островки-пятачки. И тогда…
В самую тяжелую минуту отчаяния Ромка и увидел под кручей лодку. Старую рыбацкую лодчонку. На дне ее лежали весла и кормовик. И тускло серебрились мелкой монетой рыбьи чешуйки.
