Стрем, Бола и Мануэль первыми наткнулись на «макгаффин». Они не стали забирать его, а устроили засаду, расставив в невесомости ловушки и западни. Им удалось взять в плен или вывести из строя остальные четыре команды. Результат — три сломанные руки и одна нога, два сотрясения мозга, семнадцать синяков и три пореза. Они связывали противников и запихивали в разрушенную хижину, где был спрятан «макгаффин».
Последними подошли мы, и мачта из стекловолокна просвистела мимо, едва не задев нас.
Мы с Мойрой и Квантой, укрывшись в воде, слышали их смех. Мы знали, что это команда наших мальчишек. Для феромонов было слишком далеко, но мы все же улавливали обрывки их мыслей: гордость и вызов.
— Вылезайте оттуда, сейчас же! — приказала Мойра. Из хижины тут же выпрыгнул Стром. В любой ситуации он слушался Мойру. Потом показался Мануэль.
— Бола!
— Дудки! — крикнул он. — Я победил.
Бола швырнул в нас «макгаффин», и Кванта поймала его на лету.
— Кто это — я? — разозлилась Мойра.
Из хижины высунулась голова Болы. Он пристально посмотрел на нас пятерых и вздохнул. Простите. Потом присоединился к нам, и мы принялись обсуждать игру.
После того случая преподаватели больше не разделяли нас.
Бейкер-роуд огибала Капустное озеро подобно гигантской букве «С». Озеро представляло собой небольшую искусственную экосистему, обитатели которой создавались методами генной инженерии. Баскины работали по заданию Департамента экологии, пытаясь получить жизнеспособную экосистему с биомассой не менее двадцати пяти единиц. Здесь было все, от бобров до улиток и комаров. Полчищ комаров.
Мы плескались в озере. Взрослые бобры не обращали на нас никакого внимания, а вот бобрят непреодолимо тянуло к нам. Этих животных модифицировали таким образом, что они составляли кластеры из четырех особей, и их мысли скользили по поверхности воды подобно радужным бензиновым разводам. Мы почти понимали бобров, но не до конца. В воде от наших собственных феромонов не было проку, и даже прикосновения сенсорных подушечек не помогали. Если закрыть глаза и нырнуть поглубже, теряется связь со всем миром, и ты превращаешься в пустую, бессмысленную протоплазму.
Стром не любил купаться, тем не менее лез в воду вместе со всеми — просто хотел быть рядом. Я знала, почему он побаивается воды, и ощущала его тревогу как свою собственную, и все равно вместе со всеми подтрунивала над ним.
По очереди с бобрятами мы сталкивали подгнившие бревна в воду и пытались утопить их в иле, пока взрослые бобры не начали ворчать на нас, изъясняясь зачатками жестов.
