— Вы совсем загнали коня, хозяин.
Альваро молча посмотрел на него, но ничего не ответил. Затем повернулся к Хуану.
— Иди, скажи, что я вернулся, — приказал он. — Пойду переоденусь.
С этими словами Альваро повернулся и ушел в дом. У себя в комнате он сорвал всю одежду — тут же явился Хулио с водой и губкой. Слуга молча протер его губкой, Альваро насухо вытерся, надел черные чулки, черные штаны, белую рубашку и накинул длинный черный халат. Не сказав Хулио ни слова, он вышел из комнаты и спустился вниз. На пороге галереи Альваро остановился, услышав голос Катерины — высокий и, как обычно, возбужденный. Она рассказывала Марии, как провела день: ходила к женщине по имени Карлотта, о которой говорили, что она делает лучший в Сеговии сыр с перцем. Марии не нравился этот сыр: она считала, что это еда бедняков и дворянам его есть негоже, но Катерина пристрастилась к нему, разделяя трапезы со слугами. Катерина не скрывала, что, несмотря на все возражения и протесты матери, купила сыр, и теперь рассказывала о ссоре Карлотты с мужем. Катерина оказалась свидетельницей их драки. Альваро услышал слова дочери, в которых звучало волнение и испуг:
— …ужасная драка, мама. Она визжала, обвиняя его в том, что он спит с другими женщинами — с двумя разом. Он ведь страшный как черт — не понимаю, как это он нашел двух женщин, которые согласились иметь с ним дело…
— А ты стояла и слушала! — возмутилась Мария. — Как ты могла? Как ты могла до этого опуститься? Где твоя гордость?
— Мама, при чем тут гордость, и к тому же я достаточно взрослая. Я знаю об отношениях между мужчинами и женщинами. Меня такими скандалами не удивишь. Я видела стычки и похуже между нашими слугами — они такое говорили друг другу… Просто я покупала сыр, вот и все, а хороший сыр с перцем можно купить только у Карлотты…
— Опять ты о сыре! — воскликнула мать. — И почему ты такая упрямая?
— Мама, — сказала Катерина, — хватит про сыр. Неужели ты не хочешь услышать, что случилось дальше?
— Ну ладно, заканчивай свой рассказ, — разрешила Мария.
— Карлотта кричала, что мать ее мужа шлюха, и бабка шлюха, и прабабка, а потом схватила длинный нож, которым режет твердый сыр, и стала гоняться за ним вокруг большого стола — они на нем отжимают творог. Она увидела меня, но это ее не остановило. Мама, представь себе, она продолжала гнаться за ним, а мне крикнула: «Дорогая, ты уже взрослая, иначе я бы такого при тебе не допустила, да и не позволила бы этому гнусному негодяю находиться в одной комнате с тобой». Словом, что-то вроде этого, и самое удивительное, что она не прекратила гоняться за ним, а он — убегать от нее…
