— Э… думаю о чем?
— О покупке земли в Колорадо.
— Ах, об этом. Звучит заманчиво. У тебя есть какие-то подробности?
Салим закатил глаза.
— Ты, похоже, не слышал ни одного моего слова.
— Прости. Просто у меня голова занята другими делами… Бизнес. Понимаешь?
— Чушь, — ответил Салим. — Дело в женщине.
— Ничего подобного!
— Как ее зовут?
— Я же сказал, что… — К их столику подошел бармен и поставил новую порцию бренди. Халил отлил глоток и вздохнул. — Хорошо, здесь действительно замешана женщина. Но не в том смысле, как ты думаешь.
— Когда в дело вмешивается женщина, то все ведет к одному. Давай, друг, рассказывай все по порядку.
Халил посмотрел Салиму в глаза и кивнул.
— На прошлой неделе я поехал домой и попал в чертовски неприятную и запутанную историю.
Они заказали еду и бутылку бургундского шампанского вместо бренди.
Халил долго говорил и, наконец, рассказал все до последней детали.
— То есть ты решил спасти отца от ужасной ошибки, — подытожил Салим. — И теперь вдобавок хочешь еще силой женить красавицу на себе.
— Нет, не такой вывод я ожидал от тебя услышать.
— Послушай, я понимаю. Ты сделал все, что мог. Я бы поступил точно так же. Но факты налицо.
— Все, кроме выводов про наш брак. Мы не будем расписываться. Я просто хочу, чтобы в нашу свадьбу поверил отец. С какой стати мне на ней жениться? Она американка, которая даже понятия не имеет, каково это — быть женой шейха. Тем более что я ее не люблю.
— И ты оставил записку для отца у Хасана?
— Да, — ответил Халил и взглянул на часы. — К этому времени она уже дошла до адресата.
— И в записке написано…
— Мне очень жаль, что я ослушался его приказа, но что я сам возжелал эту женщину. Думаю, через неделю я позвоню ему, скажу, будто сошел с ума настолько, что сделал Лейлу своей любовницей.
— Еще одна ложь?
— Да, конечно.
— В конце концов, ты спасешь отца, обрадуешь Омара тем, что его дочь стала любовницей принца, а несостоявшейся жених?..
— Он получит небольшое состояние, — улыбнулся Халил.
— А ты не опасаешься того, что этот жених не удовлетворится золотом?
— Именно поэтому я установил круглосуточную охрану, которая следит за зданием, — нахмурился Халил. — Я звоню каждый час. Они не заметили никого подозрительного, но я не успокоюсь, пока не доведу дело до конца. Буду начеку двадцать четыре часа в сутки.
— Ты беспокоишься за эту женщину, — мягко сказал Салим.
— Я беспокоюсь за отца и трон, — ответил Халил… и тяжело вздохнул. — Черт, да, я волнуюсь за нее. Почему я не должен этого делать? Она не просила, чтобы ее делали пленницей и продавали.
