– А в каком? – недоуменно спросил Белкин, все еще продолжая стоять.
– Вчера был убит также Евгений Рощин.
Артист вдруг потерял равновесие и рухнул на стул. Определенно, он был невротиком. По тому что начал хохотать, давясь и захлебываясь этим странным, истерическим смехом.
– Леха, воды ему, – слегка перепугался Барышев.
– Не надо, – всхлипывая, сказал артист. – Мне бы сигарету.
– Сейчас принесу. – Барышев поднялся и вышел из кабинета.
– Что вас так рассмешило? – спросил Алексей, внимательно глядя на артиста. Тот постепенно приходил в себя.
– Ирония судьбы. Лет двадцать назад мы были лучшими друзьями. И поклялись во всем помогать друг другу. В вечной дружбе поклялись, – со странной усмешкой сказал Белкин. – И чем все закончилось?
– А почему все так закончилось?
Артист пожал плечами:
– Зависть. Зависть и деньги. В мире, где все решают деньги, не может быть вечной дружбы. Нельзя быть другом человеку, у которого денег больше, чем у тебя. Дружат равные. Рощин – злой демон. Это он нас перессорил. Не мог стерпеть поражения.
– Поражения от кого?
– Знаете, он начал завидовать Петьке Воловому. Я даже подумать не мог…
В кабинет вошел Барышев. Положил на стол пачку сигарет с фильтром, зажигалку:
– Курите.
Белкин потянулся к пачке, руки у него подрагивали. Он даже не смог сразу высечь искру, несколько раз крутанул колесико, прежде чем появился язычок пламени.
Нервы? Алексей ни на минуту не забывал, что перед ним артист. Хороший или плохой, но чему-то же учили его, прежде чем дать диплом? Вон какой монолог выдал о деньгах! Заслушаешься!
Белкин жадно затянулся сигаретой и прикрыл глаза. Веки у него были тяжелые, набрякшие. Алексей внимательно следил, как меняется выражение его лица. Артист! Белкин открыл глаза. Взгляд цвета ультрамарина резанул по лицам допрашивающих его мужчин. Алексей невольно отшатнулся. Артист!
– Насчет зависти, – напомнил он. – Вы сказали, что Рощин стал завидовать Воловому. Поясните, пожалуйста.
– Что? Да. Завидовать. Ведь кто бы мог подумать! Кто бы мог подумать, что нас соберет именно Рощин? Тогда, двадцать лет назад, мы дали клятву. Кто, мол, окажется в беде, может рассчитывать на помощь мушкетеров. Ведь это Рощин пообещал – я помогу другу. Но никто помощи не попросил. А он…
Артист замолчал и глубоко затянулся сигаретой. Алексей подался вперед:
– Он что? Рощин попросил помощи?
– Не совсем так. Он обратился к Воловому под благовидным предлогом: надо, мол, помочь Роме.
– Самарину?
