– Неисправим! Нет в тебе, Серега, романтики. Ну, куда дальше?
– Соловьева живет в Новогиреево.
– Это туда тащиться?! – ахнул Алексей. – Сдается, спать нам сегодня не придется.
– Почему? Если его там нет, поедем домой, спать. Ко мне. Раз Анюта у твоей ночует. Небось посидели без нас. Посплетничали вволю.
– А в холодильнике у нас было «Бордо»… – мечтательно сказал Алексей.
– Вот именно: было. Не переживай. У меня водка есть. А в багажнике огурцы соленые.
– Я и говорю, нет в тебе, Серега, романтики. Водка, огурцы… А люди на шпагах дерутся! Нет, что ни говори, а красиво умер Евгений Рощин! Красиво…
Дом, к которому они подъехали, был новенький, с иголочки. Два первых этажа кирпичные, а выше – весело раскрашенная панель. Обхохочешься, узнав стоимость ее квадратного метра. Но Леонидову было не до смеха. Одиннадцатый час! Этот день никогда не кончится! Кодового замка на двери подъезда не было, в самом подъезде не было не то что консьержки, даже будочки, в которой она должна сидеть. Не обжились еще. Не все квартиры заселены, учитывая стоимость квадратного метра. Мужчины беспрепятственно прошли к лифту и поднялись на пятый этаж.
Едва позвонили в квартиру, как дверь открылась. Распахнулась. Отлетела в сторону. За дверью стояла высокая девица с растрепанными волосами и круглым простоватым лицом. Зареванным. На девице были голубые джинсы в обтяжку и бюстгальтер телесного цвета. Ноги босые. Барышев тут же отвел глаза, Алексей уставился в оба, а девица ахнула и попыталась захлопнуть дверь.
– Милиция, – придержал ее ногой Барышев. Не девицу, дверь. Сопротивляться ему было бесполезно. Девяносто килограммов живого веса!
Поняв, что прихожую придется уступить противнику, девица ринулась в зал, надеясь отстоять хотя бы его.
– Одеться хочет, – понимающе сказал Барышев.
– Ты не знаешь женщин. Может, напротив? Скинуть с себя остальное, – мечтательно завел глаза Алексей.
Насчет талии Маши Миша, которому в ближайшем обозримом будущем лететь на Кипр с рыжей Аллой, не обманул. Талия была тонкая. А что касается бюста…
Хозяйка вернулась в рубашке. Но ноги по-прежнему были босые.
– Чего вам? – неласково спросила она, застегивая пуговицы.
– Вы кого-то ждали, гражданка? – поинтересовался Барышев.
– Гражданка! – фыркнула девица. – Уж не тебя! Чего приперлись?
– Гражданин Белкин здесь проживает? – гнул свою линию Серега.
– Белкин… Я думала… это он… передумал…
И тут она разревелась. В голос. Видимо, они застали Марию Соловьеву в момент, когда она переживала личную драму. Леонидов уже понял, что быть жилеткой придется ему. И послал Барышева на кухню, за стаканом воды. Сам же ласково приобнял хозяйку за плечи и повел в комнату. По пути девица неловко повернула голову, и ее мокрый нос угодил ему прямо в глаз. Даже босая, она была выше ростом. Но это его нисколько не смутило. И не такое бывало!
