«Ошибаешься. У красоты нет возраста», – подумал Леонидов, и в этот момент женщина приблизилась настолько, что стали видны детали. Она была среднего роста, но сложена, что называется, косточка к косточке. Вся, от маленьких ступней до русой макушки – совершенство. Черты лица правильные, щеки немного впалые, носик маленький, идеально прямой, а рот большой. Губы словно бы обведены коричневым карандашом, а глаза… Он затруднялся определить их цвет, ибо сгущались сумерки. Но уже понял – это что-то необычное. Маргарита Лепаш была одета в брючный костюм оливкового цвета: короткий пиджак и брюки клеш, из-под которых выглядывали туфли с длинными острыми носами. Косынка на шее завязана как-то по-особому и украшена зажимом необычной формы. В ушах такой же формы клипсы. К груди она прижимала объемистый сверток. Судя по тому, как она его держала, в свертке было что-то легкое. Возможно, ткань или театральный костюм. Алексей уже знал, что она работает у Рощина. А что может быть в руках у театрального художника-модельера?
– Гражданочка… – Следователь кашлянул. Видимо, уже знал, что перед ним любовница Евгения Рощина. И решил тут же ее допросить.
Она заметила милицейскую машину во дворе и незнакомых мужчин у второго подъезда, в котором жил ее любовник Евгений Рощин. И Лену, которой еле заметно кивнула. Потом Маргарита Лепаш спросила у окликнувшего ее мужчины:
– Что случилось?
Голос у нее был низкий, бархатный. Задав свой вопрос, Маргарита Лепаш поочередно глянула на стоящих у подъезда мужчин, ожидая ответа. Те опустили глаза. Леонидов повернул голову к следователю, как бы говоря – раз начал, продолжай.
И в этот момент к шлагбауму подъехал черный «форд». Из него выскочил мужчина среднего роста, широкоплечий, темноволосый. И нечеловеческим голосом закричал:
– Рита!!!
Это был крик отчаяния. Она вздрогнула и обернулась.
– Самарин, – удивился Серега Барышев. – Это Самарин!
– Вернулся, ценный свидетель, – произнес Леонидов.
– Задержать, – коротко сказал следователь.
Самарин уже бежал к ним. Точнее, к Маргарите Лепаш. И протягивал к ней руки. Она уже поняла: случилось что-то ужасное. Не добежав до нее буквально два шага, Самарин вдруг словно споткнулся. Понял, наконец, что за люди рядом с ней. И остановился. Руки его бессильно опустились.
Она сама кинулась ему на грудь. Сверток упал на землю.
– Рома, Рома, что случилось?
– Рита, прости, – сказал он, беспрестанно целуя ее в русую макушку.
– Гражданин Самарин, вы задержаны. По обвинению в убийстве, – фальцетом сказал вдруг следователь.
