Питт глубоко вздохнул, медленно отжал ручку вниз и потянул на себя. Дверь подалась неожиданно легко, и он замер в испуге. Снова ничего не произошло. Переждав несколько мгновений. Питт опять взялся за ручку, решив для себя, что только заглянет одним глазком на третий этаж — и сразу назад. Как только зазор между дверью и косяком расширился достаточно, чтобы просунуть голову, он прижался к стене, бросил быстрый взгляд в проем и в изумлении отпрянул. За стальной дверью оказалась другая — забранная решеткой с толстыми железными прутьями. Питт невольно оказался как бы в шкуре вора-домушника, забравшегося в богатый дом за золотом и драгоценностями и внезапно обнаружившего, что попал в тюрьму.
А в том, что это именно тюрьма, а вовсе не архитектурный каприз эксцентричного миллиардера, сомневаться не приходилось. Питт однажды побывал с экскурсией в Алькатрасе, и сейчас его поразило удивительное сходство одного из тюремных блоков этого малопочтенного заведения с планировкой третьего этажа главного корпуса комплекса Шэня. Питта будто обухом по голове шарахнули, отчего все у него в мозгах внезапно прояснилось и встало на свои места. Внешнее великолепие, ухоженные лужайки, поле для гольфа и прочие атрибуты эксклюзивного места отдыха — не более чем декорация, скрывающая за фальшивым блеском самые настоящие застенки. Горничная, день за днем разносящая одно и то же белье по пустым коробкам коттеджей, игроки в гольф, разыгрывающие до смерти надоевшую им партию, — всего лишь подставные фигуры, марионетки, чья единственная задача — придать достоверность легенде. Вот уж действительно «санаторий для избранных»! И многочисленная охрана набрана вовсе не для того, чтобы оберегать покой уважаемых гостей. Им приказано стеречь заключенных и не допускать утечки информации. Если истинное назначение комплекса станет достоянием широкой общественности, поднимется такая буря негодования, что Шэню несдобровать!
Все пространство вдоль стен занимали ряды камер в два яруса, образуя в центре подобие огромной клетки, внутри которой сидели за столом двое охранников в камуфляжной форме без знаков различия, внимательно наблюдая за изображением на многочисленных мониторах, установленных по четыре в ряд на дугообразной подвеске. Верхний ярус камер опоясывала по периметру вымощенная стальными плитами дорожка, огражденная с внутренней стороны сплошной металлической сеткой. В двери каждой камеры на уровне груди было прорезано маленькое квадратное отверстие — так называемая «кормушка», — сквозь которое могла пройти разве что миска небольшого диаметра или кружка. Футом выше темнело круглое отверстие глазка. Кормушки открывались только во время раздачи пищи, а в глазок в любую секунду мог заглянуть надзиратель и наказать заключенного, если тот нарушил правила. Самому отчаянному рецидивисту пришлось бы долго ломать себе голову, изобретая способ удрать отсюда.
