– Слушай, – почесал живот Павел. – Может, я все-таки приму душ, пока ты готовишь? А то у меня… у тебя, то есть, все тело уже зудит. – Он торопливо добавил: – Я даже свет зажигать не буду!
– Ладно, – угрюмо буркнула Полина. – Сейчас белье соберу… А свет не включай! Дверь оставишь открытой, хватит с тебя.
Павел встал под теплые упругие струи и даже зажмурился от блаженства. Хорошо-то как! Понежившись под «дождиком» минут пять, он намылил мочалку и стал тереть грудь, живот, бока, спину, постанывая от наслаждения. От простого наслаждения освобождаемой от грязи и пота кожи. Но в голову тут же пришли и другие мысли, от которых Павел, как ни старался, отделаться так и не смог.
Он отложил мочалку и сверху вниз провел ладонями по телу. Он ожидал чего угодно, но только не того, что случилось!.. Павел внезапно почувствовал себя раздвоенным. Большей частью своего сознания он ощущал себя именно Павлом, мужчиной, ласкающим обнаженное женское тело – теплое, упругое, невероятно желанное. С другой же стороны… он почувствовал и отклик этого женского тела – рванувшийся из неведомых ему ранее глубин. Перед глазами возник вдруг облик его, Павла, и его нынешнее тело стремилось к нему, ждало его, хотело его!..
У Павла закружилась голова. Он едва не упал и присел на край ванны. Раздвоенное сознание продолжало бесноваться, но уже тише, глуше, все затихая и затихая. Наконец он снова почувствовал себя прежним Павлом – в новом, разумеется, обличье, к которому уже стал привыкать, осторожно встал и быстро смыл с себя мыльную пену. Продолжать купание расхотелось, поэтому обескураженный Павел вытерся, натянул с неприязненной гримасой женское белье и вышел в комнату.
– Ты чего такой испуганный? – выглянула из кухни Полина.
– Да так… – промямлил Павел. – Ты мне какой-нибудь халатик дай.
Полина прошмыгнула к шкафу и протянула Павлу ситцевый, в розовых ромашках халат.
– Нет, ты мне что-то не нравишься… Не заболел? Или… – она неожиданно ахнула, поднесла ко рту сжатые кулаки, но тут же облегченно выдохнула: – Да нет, рано еще, недели две…
– До чего две недели? – не понял Павел.
– Ни до чего, – фыркнула Полина, вновь скрываясь на кухне. – Телик пока посмотри, я скоро уже.
Павел послушно включил телевизор, но мелькавшие в нем цветные картинки совершенно не занимали его. Из головы никак не хотело убираться воспоминание о недавнем раздвоении… Почему он раздвоился? Ведь сознание Полины находилось теперь в другом теле!.. Но старый шаман говорил, что внутри нас находятся две души, одна из которых, главная, не покидает тело до самой смерти. Значит, там, в ванной, включилась она, основная душа Полины? И эта душа… хотела его… Да что там, она любила его, Павла, она просто рвалась к нему!..
