Подозрения Стива очень скоро оправдались. Сэмюел Крейн, обнаружив его отсутствие, явился в деревню и потребовал, чтобы миссис Мобивиш немедленно вернула сына. Но на защиту подростка встали жители всей деревни.
Тогда Сэмюел Крейн пригрозил, что вызовет полицию.
Стив, ободренный поддержкой бервикцев, набрался смелости и заявил отцу, что если тот осмелится позвать полицейских, то всем в Бервике станет известно о том, что происходит в доме Крейнов и как сам Сэмюел Крейн обращался со своей женой и приемным сыном.
Крейн процедил сквозь зубы что-то вроде «ну и черт с тобой, щенок», после чего навсегда оставил мальчика в покое.
Через некоторое время миссис Мобивиш помогла Стиву дать объявление в уэльской газете — мальчик был намерен во что бы то ни стало разыскать своего отца, хотя не знал о нем ровным счетом ничего. В объявлении он подробно описал историю своего усыновления, указал больницу, откуда забрала его Ванесса Крейн, и попросил любого, кто имеет хотя бы смутное представление о том, кто его отец, телеграфировать Гертруде Мобивиш из Бервик-виллидж.
Прошло полгода, но на объявление так никто и не откликнулся. Но Стив не терял надежды, и они вместе с Гертрудой дали еще одно объявление, только теперь Гертруда почему-то решила указать в нем имена приемных родителей Стива. Через несколько месяцев за мальчиком приехал его настоящий отец, Фредерик Скипер.
Бедняга едва не расплакался, узнав, как жил его сын все эти годы. Фредерик попытался отблагодарить миссис Мобивиш за то, что она сделала для мальчика, но Гертруда сказала, что примет лишь одну благодарность: пусть Стив хотя бы изредка пишет ей о своей новой жизни. Надо сказать, Стив и ныне покойный Фредерик не только сдержали свое обещание, но и пригласили миссис Мобивиш в Уэльс. Гертруда приезжала к ним по праздникам, но насовсем переехать в Уэльс отказалась, потому что, каким бы ни был Бервик, она считает его своей родиной.
Трудно выразить чувства, которые я испытала, услышав эту страшную и горькую повесть человеческих страданий. И, хотя жизнь Стива в корне переменилась после того, как он бежал от Крейнов, я не сомневалась: он до сих пор несет на своих плечах непомерный груз своего ужасного детства. Стив подтвердил мои подозрения, закончив рассказ:
— Теперь, наверное, понятно, почему я выбрал для своих исследований такую странную тему. После того как я рассказал отцу обо всем, что увидел и услышал в доме своих приемных родителей, он нанял для меня психоаналитика. Доктор говорил, что в моей голове из-за перенесенных стрессов реальность путается со страшными фантазиями, поэтому отец посоветовал никому и никогда не рассказывать о том, что со мной происходило, из страха, что меня примут за сумасшедшего. Я действительно молчал много лет. Но теперь настал момент, когда я не могу молчать и бездействовать. Жаль только, что и сделать я ничего не могу. Мне остается только следить за тем, что происходит в Бервике. Я еще более жалок и бессилен, чем тогда, когда был ребенком. В те времена мое бессилие по крайней мере можно было объяснить возрастом.
