Дорогая, где Бобстер? - Эдриан Маршалл

Канун Рождества…

Для кого-то это — время предпраздничной суеты, беготни по распродажам в поисках подарков, разноцветной искрящейся мишуры, красивых новогодних нарядов, а может быть, даже… маскарадных костюмов.

Для кого-то — время домашних хлопот, генеральной уборки и грандиозных планов по устроению праздника, от которых кругом идет голова у всех, кому приходится воплощать эти планы в жизнь.

Для кого-то — время тяжелой и не всегда любимой работы, работы, позволяющей родным и близким не думать хотя бы о деньгах, столь необходимых для подготовки этого радостного, яркого, но безумно дорогого праздника.

Для кого-то — время серьезных размышлений и раздумий о прошлом и тревог за будущее. Эти кто-то, разбирая запыленные ящики со старыми елочными украшениями, частенько вспоминают о том, кем и когда был куплен огромный золотой шар, а кто подарил им смешного рыжего медведя с блестками на носу. Эти кто-то часто подолгу сидят возле старых коробок и со скрупулезностью, достойной какого-нибудь банковского работника, перебирают события, извлеченные из архивов собственной памяти.

Канун Рождества…

Для каждого это время имеет свое значение, свою особую символику. Но так или иначе все сходятся в одном: канун Рождества — самое волшебное время в году. Время предчувствий и надежд, время сказок со счастливым концом. И даже самый законченный скептик на планете Земля тайно верит, что в канун Рождества может случиться чудо…

Есть ли кто-то несчастней тебя?

Этот вопрос юные особы задают себе чаще, чем из прохудившегося крана капает вода. Они могут думать об этом часами, но всегда приходят к одному и тому же выводу: им выпала участь быть самыми несчастными людьми на свете.

Еще вчера Эмми, Эмилия Даглборо, категорически оспорила бы это заявление. Но сегодня жизнь внесла в ее мнение свои коррективы, и теперь, сидя на пыльном чердаке вместе со своим верным другом рыжим спаниелем Бобстером, Эмми размышляла о том, что она несчастная жертва человеческой подлости и предательства.

Это случилось на перемене между уроком литературы и химии. Ник, в мыслях о котором Эмми провела историю и астрономию — на последней ее мысли воплотились во вполне реальный низкий балл, — весь вчерашний вечер не удостоил ее даже холодным «привет», которое обыкновенно цедил сквозь зубы, когда они ссорились.

Эмми сходила с ума, она была в двух шагах от нервного срыва. На астрономии Эмми едва сдерживалась, чтобы не расплакаться на глазах у всего класса и строгой учительницы. Эмми проклинала Ника, обещая себе больше никогда не очаровываться магическим взглядом его прекрасных голубых глаз, и тут же решала, что простит ему все, лишь бы он снова прильнул к ее щеке своими красиво изогнутыми губами.