Эй ты, полегче! — чуть не вырвалось у Эмми. Несмотря на то что она была сердита на него, несмотря на то что он был для нее всего лишь другом, перспектива такого будущего для Тайлера ей почему-то очень не нравилась.
— Ну не знаю, Мэган, — раздраженно заметила Эмми. — А если это угробит твою популярность?
— Чихала я на популярность, — бросила Мэган. — Любовь гораздо круче всякой там популярности.
Эмми порадовалась тому, что сидит, а не стоит. Таких глубокомысленных речей от Мэган ей еще не доводилось слышать. А ведь Эмми думала точно так же: Тайлер милый, внимательный, на него можно положиться, ему можно верить. Он действительно умен, ведь только благодаря тем книгам, которые он постоянно подсовывал Эмми, она получила такой высокий балл по литературе.
— Да, Тайлер клевый, — согласилась Эмми.
— Еще какой, — кивнула Мэган. — А ты, я смотрю, повзрослела, сестричка. И даже похорошела.
— Да ну, — покраснела Эмми. — Если сравнить с тобой, то я жалкий заморыш. Ты кажешься такой взрослой, а ведь у нас разница всего в полгода.
— А ты кажешься такой хрупкой… как цветок, — улыбнулась Мэган.
— Жуть. — Эмми окинула свою фигуру взглядом, полным ненависти. — Я плоская как доска. И у меня совсем нет груди. Зато у тебя все как надо.
— Да уж, — скептически улыбнулась Мэган. — Думаешь, это так прикольно? Парни болтают не со мной, они болтают с моей грудью. Мне иногда кажется, что у меня там лицо. Знаешь, как это бесит?
— Нет, я знаю, как бесит вата в бюстгальтере.
Мэган и Эмми посмотрели друг на друга и расхохотались. Эмми никогда не думала, что можно так весело посмеяться со своей кузиной.
Решив окончательно сразить Эмми, Мэган, вместо того чтобы продолжить трещать о Тайлере и своей груди, сообщила, что не намерена больше мешать сестре и пойдет досаждать тете Айрис.
— Эмми, — окликнула ее кузина, наполовину скрывшись в проеме. — Знаешь, а будет здорово, если ты все-таки спустишься к сочельнику.
Когда крышка люка захлопнулась за Мэган, Эмми подошла к окну. Уже стемнело, но вся улица была освещена праздничными огнями. Снег падал на землю лохматыми клочьями разорванного куска ваты.
Родные сядут за стол еще нескоро, да и Эмми пока не хотелось уходить с чердака. Слишком уж тяжело было на душе, а чужая история, написанная убористым, немного детским почерком, ложилась на душу целебным бальзамом…
