— Ты, кажется, говорила, что они были с тобой очень милы.
— Они и были милы. Но в то же самое время я пришла к выводу, что они, хотя и признательны мне за спасение сына, считают лично меня, Кендру Мартин, особой весьма незначительной. Я до сих пор не сталкивалась вплотную с классовыми различиями. Тяжело сознавать, что эти люди воспринимают меня… ну, в общем, существом низшим.
— Кендра, нельзя быть такой наивной.
Она протестующе взмахнула рукой.
— Разумеется, я знала, что классовые различия существуют. Но это никогда не затрагивало меня лично. Я всегда считала, что меня должны оценивать по тому, что я собой представляю, чего я смогла добиться благодаря способностям, упорному труду и желанию учиться. И сама оценивала других людей, исходя из этих критериев. Банковский счет для меня значения не имел, однако Буркели и им подобные по-настоящему уважают только тех, кто имеет их возможности.
— Ты говоришь об их миллионах?
— Да, и об этом тоже. Деньги, положение в обществе, громкое имя — и все это нужно иметь на протяжении хотя бы трехсот лет. Вот тогда можно рассчитывать на их уважение.
На лице Джека появилось жесткое выражение.
— Мне не нравится, что они задели твое самолюбие. Больше всего мне не нравится, что они заставили тебя почувствовать себя незначительной.
— В этом все дело, Джек. Они не заставили меня думать иначе о самой себе. Но то, что они делают со своими деньгами, то, как они относятся к другим людям — именно потому, что имеют эти деньги, — заставило меня задуматься о многом.
— Значит, все эти философствования помогли тебе решить, как распорядиться деньгами?
— Не совсем. У меня появилась одна очень заманчивая мысль, но я еще не вполне уверена. Все было гораздо проще до того, как я получила этот чек.
Джек снисходительно улыбнулся.
— Неужели ты еще не спустила эти деньги?
Кендра вспомнила о восьми тысячах, потраченных на одежду, и сделал гримаску.
— Я, конечно, попыталась, можешь не сомневаться, однако два миллиона франков….
— Два миллиона франков! Господи, это же больше трехсот тысяч долларов!
— Знаю, — сухо ответила она. — Родители напоминают мне об этом постоянно.
Он изумленно помотал головой.
— Я всегда был аккуратен в делах, и раза два мне удалось удачно вложить деньги, но могу похвастать, вероятно, лишь четвертью твоего капитала. И мне понадобилось семнадцать лет, чтобы скопить свой!
— То же самое говорят мои родители. Они приходят в ужас при мысли, что я промотаю деньги, разъезжая по Европе.
