И она будет танцевать с самым красивым мужчиной в зале, высоким, темноволосым, в элегантном, безупречно сшитом смокинге, подчеркивающем его ладную фигуру. И он будет кружить ее, держа в объятиях своих сильных рук, в блеске хрустальных канделябров. Все женщины в зале будут с завистью смотреть на нее, но для нее будет существовать только он…
Нет, только не это, живо одернула она себя. Подобные мечтания до добра не доведут. Да и что бы она стала делать, окажись и вправду на балу? Чувствовала бы себя словно рыба, выброшенная на берег. Да и вальсировать она не умеет. К тому же надо еще оттереть дюжину сковородок и загрузить в посудомойку сто пятьдесят чашечек и блюдец.
Когда последние кастрюли и сковороды были вытерты насухо и аккуратно расставлены на полках над длинными рядами духовок, часы успели пробить одиннадцать. Остальные работники уже отправились во двор, где устроили небольшой пир из остатков не съеденного гостями угощения. Некоторые уже пустились в пляс среди пустых бочек из-под пива.
Сладко зевнув, Сэм стянула перчатки, повесила на вешалку свой голубой передник и, не спеша, вышла во двор. К ней тут же подскочил Барри.
— Идем! — И он закружил ее в вихре вальса. — Как хороша ты в лунном свете… — гнусаво пропел он.
— Ради Бога! — со смехом взмолилась Сэм. — Ты оттоптал мне все ноги.
Кое-как вырвавшись из объятий Барри, она присела на перевернутую пивную бочку и потянулась за кусочком цыпленка. Кто-то протянул ей банку пива, и, сорвав крышку, она с наслаждением сделала глоток прохладного янтарного напитка. После мытья посуды всегда нестерпимо мучила жажда.
Джордж, краснолицый помощник шеф-повара, потирая ладони от удовольствия, принялся за третью порцию сахарных груш.
— По-моему, нам здесь веселее, чем им там, наверху! — заявил он, кивая в сторону окон бального зала.
— Ты всегда это говоришь, — возразила Мари, полная йоркширка, отвечавшая за посуду, протягивая руку за шоколадкой. — Лично я пойду, полюбуюсь на наряды. Ты идешь, Вэл?
Еще несколько женщин, работавших на нижнем этаже и еще не успевших наглядеться на блестящие вечерние туалеты гостей, отправились за Мари. Эта часть гостиницы, выходившая окнами на море и на гранитные скалы, полого спускавшиеся к берегу, была выстроена в несколько ярусов. Ряд ступеней вел с кухни ко второму этажу, прямо на просторную террасу с видом на деревню и на залив: здесь всегда любили посидеть постояльцы.
Еще несколько ступеней поднималось на следующую террасу, окружавшую банкетный зал. Но туда даже не нужно было подниматься. Взобравшись на стулья, они могли незаметно заглянуть внутрь.
