Через два часа, когда они вернулись домой и Конни нехотя отправилась в постель, Бранд вновь занял кресло и, не сомневаясь в своем праве, приказал Изабелле сесть.
Она уже давно не ерепенилась только ради того, чтобы отстоять свою независимость, поэтому, ни слова не говоря, подчинилась приказу и, устроившись на диване, прижала к груди золотисто-коричневую подушку, каким-то непонятным образом придававшую ей уверенность в себе.
— Что ж, — проговорил Бранд, вытягивая ноги и кладя ладони на колени. — Нам с тобой надо кое-что обсудить. Во-первых, что это за чепуха насчет операции?
— Почему чепуха? Ее все время дразнят. И она мучается.
— Не заметил. Нормальный ребенок. Кстати, меня тоже дразнили.
— Д-да? И что ты делал?
По лицу Бранда скользнула совсем не робкая улыбка.
— Обычно, насколько я помню, пускал в ход неопровержимые доказательства.
— И ты хочешь, чтобы Конни поступала так же? Чтобы она разбивала носы подружкам?
В черных глазах Бранда зажегся лукавый огонек.
— А почему бы нет? Наверняка подействовало бы.
— Не сомневаюсь. Но я совсем не хочу делать из Конни драчунью. И задиру.
Бранд наклонил голову.
— Ну, спасибо.
Изабелла смерила его скептическим взглядом. С чего это он развеселился? Если он собирается с ней спорить, то начинает он неплохо.
— Конни настроена на операцию, — стояла она на своем.
— Да? — улыбнулся Бранд. — Хорошо. Тогда я тоже согласен.
Изабелла подавила отчаянное желание съязвить. Соглашаться Бранд никогда не любил. Однако у нее появилось ощущение, что всерьез он не был против операции, просто пробовал свои отцовские силы.
Она убедилась в своей правоте почти тотчас, когда Бранд наклонился к ней и заявил:
— Ладно. Второй пункт важнее. Конни моя дочь, и с сегодняшнего дня я собираюсь принимать активное участие в ее жизни.
— Хорошо, — согласилась Изабелла.
Она услышала в его уверенном тоне сожаление о потерянных годах и не собиралась спорить с ним. Конни нужен отец. Бранд имеет все права. А Феликс… у Феликса пока никаких прав нет.
— Ага. Это означает, что я собираюсь платить за ее образование, воспитание, ну и за все прочее. Но за тебя я не заплачу ни одного паршивого пенни.
Изабелла скрипнула зубами.
— Я не продаюсь, — сказала она и покрепче прижала к себе подушку.
Что-то вроде изумления промелькнуло в глазах Бранда, прежде чем он надел свою обычную невозмутимую маску.
— А если бы продавалась, я бы не купил. Но за Конни я буду платить. — Он оглядел комнату. — Здесь неплохо, надо только подкупить кое-что из мебели. И район тоже неплохой… Я хотел бы видеть ее регулярно. Например, брать ее к себе на выходные. — Он помолчал, вновь оглядывая комнату. — А где она бывает, когда ты работаешь?
