— Я не ложусь в постель с маленькими девочками в черном белье, — прорычал он.
Сияющее юное лицо Изабеллы тускнело у него на глазах. Но он решил ничего не замечать. Ему надоело вечно чувствовать себя виноватым перед этим требовательным младенцем, на котором его угораздило жениться. Сейчас ему нужен покой. Она должна понять, что их брак может существовать только в определенных им границах, по крайней мере несколько лет. И если ради этого ему придется причинить ей боль, ничего не поделаешь.
Бранд распустил галстук. И что она смотрит на него с таким осуждением, словно он самый большой негодяй на свете?
— Оденься, — устало проговорил он.
— Я тебя ненавижу.
Она спустила с плеч бретельки, и в мгновение ока встала перед ним совершенно голая.
Бранд не сводил с нее глаз.
Изабелла пристально смотрела на него, ожидая, что он не выдержит и обнимет ее, но он лишь поглубже засунул руки в карманы. Тогда она нагнулась и стала собирать с пола разбросанное белье. После этого, повернувшись к нему спиной, она надела платье, стараясь, насколько возможно в таких обстоятельствах, сохранять достоинство.
Ей стало немного легче, когда Бранд вышел и, закрывая за собой дверь, тяжело вздохнул.
Впрочем, возможно, что ей показалось.
Она глядела на его аккуратно застеленную кровать. Конец. Конец всем ее надеждам. Больше она ничего не может придумать… Если только… нет, это ничего не даст.
Возможно, в будущем наступит наконец желанный день, когда Бранд перестанет вспоминать свою Мэри и его компания не будет требовать от него столько забот. Тогда… если этот день придет… может быть, он обратит свой взор на женщину, на которой женился не по любви, а из чувства вины.
Тогда она уже будет старой. Старой и уродливой. Но, по крайней мере, он не скажет ей, что она слишком молода.
Заплакав от отчаяния и беспомощности, Изабелла вновь легла на кровать. Она лежала, уткнувшись лицом в подушку, пока не пришел Бранд. Он сказал, что сварил суп и что если она голодна, то может встать и поесть вместе с ним.
Изабелла не была голодна, но тем не менее встала. Суп удался на славу, и она решила, что нет смысла стоять на своем.
Она сказала ему неправду. Какая уж тут ненависть? Даже если бы ей очень хотелось, она все равно не могла бы возненавидеть его. А если нет, то не остается ничего, кроме как терпеливо ждать.
Однако ждать Изабелла как раз и не умела.
Через три недели, пока Бранд спал, она надела на руку серебряный браслет, который он ей подарил, собрала чемоданчик и ушла.
