— Ты устав казачьего войска читал? — Я встал и осмотрелся. — Давай подальше от станции отойдем. А то мы, словно у себя дома, развалились. Так вот, ты устав открывал?
— Ну да. — Дэн неуверенно кивнул и тоже поднялся. — Только на память не помню.
— Я тоже на память не помню. — Я нашел в траве палку и протянул прихрамывающему другу. — На, тебе пригодится. Так вот, в уставе казачьей иррегулярной службы есть один интересный пункт. За точность цитирования не отвечаю, но суть перескажу. Боец, покинувший поле боя и свою часть, должен быть подвержен наказанию. Мы с тобой прекрасно подходим под это определение.
— А какое наказание? — спросил Дэн.
— На выбор сотника. — Я пожал плечами. — Скорее всего, просто расстреляют. А могут и повесить. Наказание — смерть.
— Постой! — Побледневший Дэн остановился и посмотрел на меня. — Мы же не дезертиры. Я… просто…
— Что «просто»? — Меня стала раздражать наивность друга. — Никто не будет спрашивать, тебя просто убьют. За то, что ты бросил поле боя. Бросил свою сотню. Перед самой опасной частью операции мы вдруг пропали. Никто не будет спрашивать, что и как… И я не знаю, что делать.
— А как же Мстинский мост? — упрямо сказал Дэн. — Давай к блокпосту вернемся. Там и доложим, доберемся уж. У них связь с поездом есть. Сообщим сотнику, что отстали. Придумаем что-нибудь. Всяко лучше, чем пойдем, куда глаза глядят. Не пристрелят, надеюсь.
— Надеюсь, ты прав. — Я сокрушенно представил, что обо мне подумают в корпусе, когда узнают.
Как все это будет выглядеть? Да, отстали, да, обстоятельства. Все дела. Только даже если поверят и не расстреляют, все равно из корпуса придется уйти. Не смогу я так — жить с репутацией труса. Черт! Я представил всю глупость нашей ситуации. Пацаны будут воевать, а я начальнику гарнизона блокпоста начну объяснять, как так получилось. Не расстреляют, наверное, только руки никто не подаст — точно. Но это не главное, никого я не обману. Если только себя. Черт! Черт! Да я себе всю жизнь вспоминать буду, как отряд бросил в самый ответственный момент. Решение принимать нужно сейчас, потом — никак, будет поздно.
Я остановился и какое-то время молча стоял, прикидывая в уме возможные варианты. Дэн тоже остановился и вопросительно посмотрел на меня. Затем не вытерпел и гаркнул:
— Пошли! Мало ли кто тут может появиться. Нам до моста километров десять. У меня нога онемела, можно идти!
— Я не пойду.
Глаза Дэна расширились, он грозно поднял над головой палку и выговорил на полном серьезе:
