И, да — я пыталась подслушивать. Интересно же, в конце концов. К парням я тоже привыкла. Запомнила их лица, имена, а так же тот немаловажный факт, что после того, как эти бравые гвардейцы оставались с нами обедать, холодильник пустел с неестественной скоростью. Зато по Ла Пуш ходить стало не в пример легче. Все реже я ловила на себе настороженные, недовольные взгляды и больше не раздавался за спиной шипящий шепоток: «Бледнолицая».
Подготовка к учебе в образовательном центре шла полным ходом. Просмотрев программы нескольких курсов, я решила остановиться на практичной экономике. Это, конечно, не так романтично, как история мировой литературы или археология, зато потом я могла получить достаточно востребованную специальность. Был в моем выборе только один существенный минус — математика. Школьные знания по этому предмету оставляли желать лучшего. На ее изучение я и направила все силы. Какое-то время эта зубодробительная дисциплина помогала отвлекаться от других невеселых мыслей.
О Брэйди, например.
Временами я была твердо уверена, что он действительно безумно любит меня. И дело не только в его словах, сказанных памятным вечером. Слова — пыль. Это сквозило в каждом его поступке, каждом мимолетном прикосновении. Ему нравилось, например, смотреть как я с утра, сонная как сурок, едва переставляя ноги, иду на кухню, чтобы готовить завтрак. И застываю на пороге, потому что стол уже накрыт. Овсяная каша, молоко, яблоки… Он даже оладьи печь научился. Глядя на мою озадаченную физиономию, Брэйди начинал хихикать, трепал меня по волосам и легонько подталкивал к столу.
— Садись, ешь.
И сам усаживался напротив. Подперев голову рукой, он с удовольствием уплетал свою порцию и, время от времени, поглядывал на то, как я нехотя ковыряюсь ложкой в тарелке. После завтрака он частенько старался вытащить меня на прогулку, если погода не была совсем уж отвратительной. Я одевалась потеплее, и мы шли к пляжу, обрыву или в лес, если с моря задувал сильный ветер. Ничего не напоминает? Вот, вот. Точно так же чешут за ушком, кормят и выгуливают котят, симпатичных, пушистеньких, трогательных маленьких котяток. Это выглядело так умилительно, что поначалу я приходила в восторг. Казалось — о такой жизни можно только мечтать. Ну как же — человек, которого любишь всем сердцем, находится рядом, заботится о тебе, и при этом никаких пошлостей. Меня приводила в ужас одна мысль о том, что возможно скоро придется заняться сексом. Да я готова была бежать на край света, лишь бы избежать этой участи. Горло сдавливало спазмом, и жаркий румянец заливал лицо, как только я представляла, что руки мужчины снимают с меня одежду, полностью обнажая и трогают… Везде. Хотелось забиться в какой-нибудь угол потемнее, чтоб никто не нашел, и сидеть там до скончания веков.
