— Кто же посмеет сказать, что стихи Красавицы Юй нехороши? — ответила та. — Однако от этой строки отдает монашеским душком.
— Да разве ты не знаешь, что Красавица уже полмесяца живет монахиней? — со смехом отозвалась Сиши.
— Оставьте ваши насмешки, — поторопился прервать опасный для него разговор Сунь Укун. — Пожалуйста, передайте кости по кругу.
Сиши передала кости Зеленой Жемчужине. Та размахнулась и бросила.
— Во второй раз ни одной двойки! — воскликнула она.
— Вам легко раскрыть свои сердечные тайны, а мне нет, — вздохнула Сиши.
— Отчего же, старшая сестра, тебе трудно это сделать? — спросила Зеленая Жемчужина.
— Ах, я чувствую смущение, — ответила Сиши. — Ведь вы знаете, что у меня два мужа!
— Хотя мы зовемся по-разному, но женская плоть и кровь одинаковы. Чего нам стесняться? Я вот что придумала: не сочинить ли тебе стихи о юноше Фане и правителе царства У, и чтобы в первой строке было об одном, а во второй — о другом.
Сиши последовала этому совету и стала декламировать:
Юноша Фань у Потока Ив
юность провел свою.
Щечками дев в царском дворце
любовался правитель У.
Юноша Фань на горе Куньлунь
солнцу обеты давал.
А уский правитель под древом утун
ночь один коротал.
Юноша Фань всем сердцем жалел
Пяти Озер Луну.
День напролет грустил во хмелю
правитель царства У.
Когда Сиши умолкла, Зеленая Жемчужина, вздыхая после каждого слова, прочла нараспев:
Жемчужные бусы
перебираю с тоскою,
Слезинок-жемчужин
блестящая низка полна.
Сегодня живу я
еще в Ароматном Покое,
Но в Снежную Башню
переселиться должна.
Выслушав эти стихи, Сиши закричала:
— Штраф! Штраф! Мы условились говорить только об удовольствиях, а ты рассказала о печалях!
Зеленая Жемчужина не стала отпираться и выпила чару вина. Тем временем, Сунь Укун поспешил уступить свою очередь читать стихи девице Сысы, но та ни за что не соглашалась. Так они долго спорили и препирались, пока, наконец, Зеленая Жемчужина не сказала:
— Я придумала. Сестричка Сысы, сначала ты прочтешь одну строчку, а потом Красавица Юй прочтет свою.
— Это невозможно, — вмешалась Сиши. — Владыке Чу присущ дух героический и мужественный, а юноша Шэнь такой мягкий и чувствительный. Разве можно соединить их в одном стихе?
— Правильно! — засмеялась Сысы. — Она — это она, а я — это я. Я скажу первая.
И она прочла нараспев:
Под луной на Южной Башне
горько слезы лью, —
Не долго думая, Сунь Укун продолжил:
Возношу молитву Будде
в Западном Раю.
Зеленая Жемчужина повернулась к Сунь Укуну и сказала:
