У нее есть три дня. И что бы она в эти три дня ни делала, результат будет один. Единственное, что она может, – как-то решить проблему с долгом в сто двадцать тысяч. Выплатить его сейчас нереально, нужно только позаботиться, чтобы он не повис на ее родителях. Объявить себя банкротом? Вика понятия не имела, как это делается. Завтра с утра она пойдет в банк и все выяснит.
Еще соберет вещи. Отложит гардероб для тюрьмы, остальное отдаст Ларисе.
Вот, пожалуй, и все. Осталось решить, как быть с родителями, ехать к ним прощаться или не стоит. Лучше всего просто навестить, побыть с ними, не предупреждая о скорой разлуке.
Можно еще походить по юридическим консультациям, нанять наконец адвоката. Но зачем? Балахонов уверен, что ее дело заказное, и, наверное, он прав. Вика понятия не имела, кто ненавидит ее до такой степени, чтобы сгноить в тюрьме, но этому неизвестному недоброжелателю не составит труда перекупить ее адвоката. Лучше уж пусть перекупает бесплатного, которого ей даст государство. Не так обидно.
Она открыла шкаф. Господи, как же у нее мало вещей! Поглощенная строительством дома, Вика редко баловала себя обновками. Она одевалась в дорогих магазинах, поэтому вещи служили долго. К тому же, поглощенная работой, она почти нигде не бывала. Доехать до больницы, там переодеться в форму, потом домой – так вещи не сносишь. Две пары брюк, джинсы, юбка, пара летних платьев, пяток блузок, свитер – вот и весь ее гардероб. У нее даже шубы нет, только три куртки из «Спорт-мастера», и те купленные со скидкой!
Андрей никогда не давал ей денег. Считалось, что они живут на его зарплату, но выражалось это в том, что он покупал продукты, когда приезжал к ней на уик-энд. Да, подарки дарил, но именно из-за них у нее теперь сто двадцать тысяч долга.
Продолжая доставать вещи из шкафа, Вика наткнулась на аккуратно сложенную стопку белья. Вот агрессивное черно-красное боди с ленточками, а вот кружевной лифчик и трусики-балахоны в стиле девятнадцатого века. У нее даже была одна комбинация с легким привкусом садо-мазо. Андрей любил, когда она щеголяла перед ним в сексуальном белье, и ей тоже очень нравилось чувствовать кожей его страстные взгляды. Почему теперь ей противно даже касаться этого белья?
Она брезгливо запихала всю стопку в пакет и потащила на дальнюю помойку. Была уже глубокая ночь, пусть и белая, но Вика не боялась грабителей. По сравнению с тем, что она уже потеряла, масштабы уличных воров не впечатляли.
