— Даже на обложках медицинских журналов? — спросил он, давая ей понять, что помнит их разговор о карьере.
— Тогда речь шла не о любовных связях.
В ее глазах промелькнуло сожаление и тоска, Алексу захотелось обнять и утешить девушку, но она прижала к себе спортивную сумку, словно щит.
— Если бы дело касалась только меня, я бы не волновалась, — продолжила она. — Но на прошлой неделе я была анонимной блондинкой, затем Зарой Ловетт, в следующий раз я буду дочерью стриптизерши. Они раскопают фотографии моей мамы и присоединят к твоей.
— И ты думала… я испугаюсь, что твоя мама была стриптизершей?
Зара нахмурилась и крепче прижала сумку к груди.
— Ты знал?
— Нет, и мне все равно. — Он снова двинулся навстречу, но она уклонилась в сторону. — Меня не заботят газеты, Зара.
— Ты говорил, что не любить, когда ранят чувства других.
В этот раз он ухватил ее за плечо и заставил поднять глаза.
— Что напечатал журнал, Зара? Статья причинила тебе боль?
— Не мне, моей матери. Я не хочу, чтобы они снова трепали ее имя и память.
— И ты из-за этого решила пожертвовать нашими отношениями?
— Да, — тихо откликнулась она, но взгляд оставался твердым и решительным. — Прежде чем они начнут копаться в грязном белье.
— Мне наплевать…
— А мне нет! И не из-за себя, и даже не из-за тебя, из-за моей мамы. Ты рассказывал, что твоя мать тоже ненавидит прессу. Разве ты не понимаешь? — Она бросила сумку на пол, схватила Алекса за плечи и встряхнула. — Они вытащат на свет старую историю моей мамы, затем твоей. У них появится большое поле деятельности, вся эта ложь, мерзкие подробности. И сердечная боль. Я не вынесу, и твоя семья тоже. Мне очень жаль, но я просто… не могу!
Надрыв в ее голосе глубоко тронул его.
— Ты поступаешь как трусиха, прячешься в кусты. Думаешь, твоя мама гордилась бы тобой?
Она дернула головой, словно от удара.
— Да, — с достоинством ответила Зара, — потому что я не эгоистка. И думаю о людях, которые могут пострадать.
— О своей матери я позабочусь сам.
— А как же семья моего отца? Его вдова? Она не хотела бы снова видеть имя своего мужа в скандальных хрониках. Мы хорошо провели время на простынях, спасибо!
— Ты видишь наши отношения именно так?
— А что еще есть между нами, Алекс?
Он пристально смотрел в непроницаемую темноту ее глаз, и вдруг все напряжение долгого дня нахлынуло на него.
Если бы он мог открыть ей свои чувства!
Впрочем, он пытался отпустить ее, но не смог.
— Мы превратимся в пыль, если позволим им управлять нашими решениями и нашими жизнями. Мы пыль, если ты сдашься без борьбы и предашь нас.
