Стадион радостно взревел.
Лобов закрыл глаза. Все поплыло перед ним. Искаженные лица Барсукова и Лопарева. Оба что-то кричат, но ничего не слышно. Будинский сует Барсукову зеленый полиэтиленовый пакет, тот рвет его на части и бросает в лицо Лопареву. Обрывки пакета падают на траву. Земцов бросается подбирать их. Он ползает по траве, собирает обрывки пакета и пытается сложить их в одно целое.
Лобов открывает глаза. И видит, как Земцов возится с его ногой, а Гудовичев держит у его лица ватку, пропитанную нашатырным спиртом.
Появились носилки. Лобова укладывают на них и несут вдоль трибуны, мимо скамейки запасных «Полета». Сверху, на трибуне, он замечает испуганные, тревожные лица Кармен и ее матери.
И снова закрывает глаза...
Теперь он лежит на массажной скамье. В раздевалке непривычно тихо.
— Я же говорил, не надо было эту мазь накладывать, — слышит Лобов голос Земцова.
— При чем тут мазь?! — обрывает массажиста Гудовичев.
— Надо сделать блокаду, — говорит Земцов.
— Не надо никаких уколов, — пытается крикнуть Лобов, но голос не слушается его, получается негромко.
— Не волнуйся, Леша, — спокойно возражает Гудовичев. — Тут он прав.
— Док, как сыграли? — тихо спрашивает Лобов.
— Вничью! — сухо отвечает подошедший Барсуков.
— Жаль... — прошептал Лобов.
— Вот именно! — Это уже встревает Веселов. — И все из-за этого болвана, который не может забить пенальти!
— Знобишин сидит в кресле, опустив голову и закрыв лицо руками.
— Да что вы все — с ума посходили?! — неожиданно взрывается вратарь. — С «Реалом»! На его поле! Вничью сыграли! А настроение — похоронное?!
— За ничью, между прочим, обещали заплатить, как за победу, — спокойно вставляет Земцов, только что сделавший Лобову укол.
— Помолчи ты! — обрывает массажиста Веселов.
Лобов тяжело слезает со скамьи и, хромая, но уже без посторонней помощи, добирается до кресла. Он садится рядом со Знобишиным и кладет руку ему на плечо.
— Брось ты убиваться. Ничья — это неплохо, — он оживляется и обводит взглядом ребят. — Это даже здорово! В Москве нас и 0:0 устроит, а мы их обязательно обыграем, верно?!
— Конечно, обыграем, — подхватывает Назмутдинов.
Игроки начинают раздеваться и поочередно направляются в душевую.
— Надо что-то сказать, — шепчет Лопарев Барсукову.
— Действительно, ничья — это неплохо, — встрепенулся тот. И добавил, обращаясь к Веселову: А обещание мы обязательно сдержим, правда ведь?!
Веселов, насупившись, молчал. Барсуков подошел к нему и негромко сказал:
