— Да так...
— Как Юра с Машей?.. Очень тяжело, да?..
— Конечно...
— Кармен подошла к нему, прижала к себе его голову, провела рукой по лицу.
— Я умею боль снимать. У тебя голова не болит?
— Мне надо в отель вернуться, — неожиданно сказал Лобов.
— Кармен отошла от него.
— Прямо сейчас? — робко переспросила она. — И родителей не дождешься?
— Да... — Лобов поднялся. Мы можем где-нибудь по дороге в Москву позвонить?
— По-моему, на площади Испании есть пункт...
Телефонистка соединила его с Москвой, и он сам набрал номер Вершинина. Кармен заплатила за разговор и знаком показала, что будет ждать его в машине. К телефону в квартире Вершинина подошла его мать.
— Семена Петровича будьте добры, — попросил Лобов.
— Его нет, что ему передать? — прогнусавила старушка.
— А когда он будет? — закричал Лобов.
— Не кричите, я вас прекрасно слышу, — сердито ответила старушка. — Кричат так, словно с другого края света звонят. Он в командировке, что ему передать?
— Как в командировке?! — удивился Лобов. — А где?
— Куда послали, туда и поехал, — сурово ответила старушка. — Будете что-либо передавать, я запишу.
— Ничего, спасибо, — Лобов повесил трубку.
Когда он сел в машину, Кармен спросила:
— Дома все в порядке?
— Да... — кивнул Лобов.
Они поехали, и Кармен сперва просто называла ему улицы, по которым вела машину: авенида де ла Принцесса, авенида Хосе Антонио, калье де Алкала...
— Завтра после матча придешь к нам на ужин? Мама очень просила...
— Постараюсь...
Плаза де ла Цибелес, пасео де Калво Сотело...
— Тебя что-то мучает, я же вижу. Ты скажи, Леша, я пойму, я всегда была понятливая. Я же чувствую, ты переменился...
— Не сердись, Кира, — вздохнул Лобов.
Плаза де Колон...
— Площадь Колумба, как в Барселоне, помнишь. А вот и памятник Колумбу...
Пасео де ла Кастельяна...
— Это улица, где ваш отель. Я на этой стороне остановлюсь, ладно? Поговорим немного, а потом ты перейдешь на ту сторону, ладно?
Лобов кивнул.
Она остановила машину на том самом месте, куда он вернулся днем после неудачной слежки за Знобишиным.
Кармен выключила двигатель и молча ждала, когда Алексей заговорит.
— Не сердись, Кира, — снова вздохнул Лобов. — Навалилось на меня столько, что и рассказать не могу. Как будто за глотку схватили и держат. Я ведь не из робкого десятка, а тут... сам не пойму, что со мной.
— Кто держит? О чем ты? — не поняла Кармен.
— Да так... неприятности разные держат... служебные, что ли... Мне однажды сон приснился: будто я на поле во время игры заснул. Стою и сплю! Никогда ведь не думаешь о смерти. Или о том, что тебе, твоим близким, детям грозит опасность. Живешь, как живется. Все вроде бы нормально. Но оказывается вдруг, что ты постепенно засыпаешь и теряешь в себе какую-то важную часть души... слабеешь как бы... А тут еще эти годы... так называемого застоя, когда разные мерзавцы в силу вошли...
