— Да-а. Попали мы в заварушку. Тебе, кажется, направо?
— Не надо. Я здесь сойду.
Они ехали по набережной, и Барсуков удивленно взглянул на Лобова.
— Чего ты? Я тебя до самого дома...
— Нет, не надо, — твердо сказал Лобов. — Пройтись хочу.
Барсуков затормозил. Лобов вышел из машины.
— Ну, давай. И чтоб все было «о'кей», как говорит наш Лопарев! — Барсуков улыбнулся и, склонившись на сиденье, где только что рядом с ним сидел Лобов, протянул руку.
Услышав «о'кей», Лобов вздрогнул, но все-таки наклонился и пожал руку Барсукову.
Тот захлопнул дверцу, помахал Лобову рукой и уехал.
Лобов долго смотрел вслед машине с номером Т16-16ММ.
Из дома он первым делом позвонил теще.
— Юра?.. Привет... Да, еще заехал по делу, а потом прошелся. Как вы там? Маша как? Уже спит? Делает вид... Понятно... Юра-Юрочка, ты ведь мужчина, правда? Да, спасибо... Не беспокойся... Постарайся заснуть. До завтра...
Алексей положил трубку, набрал побольше воздуха, заморгал: душили слезы. Он походил по комнате, размахивая руками, словно прогоняя кого-то невидимого. Свет в комнате он так и не зажег, только в прихожей. Неожиданно раздался телефонный звонок. Алексей вздрогнул, снял трубку.
— Опять вчера бегал к Вершинину?! — прохрипел голос. — О чем докладывал? Небось о стекляшке раззвонил?!
Алексей не мог выговорить ни слова.
— Я же тебя предупреждал, — тяжело дышал голос. — За все заплатишь! Детей пожалей, фраер! О чем говорил следователю?
— Он сам меня вызвал, спрашивал о Бондаренко... — пробормотал Алексей.
— Запомни, мы следим за каждым твоим шагом! За каждым!
Трубка ухнула, пошли гудки. Алексей постоял, сжав кулаки, набычившись, словно собираясь кого-то ударить. Постоял несколько секунд, подошел к окну. Внизу напротив его окон болтался все тот же парень в куртке. Лобов заметил, что куртка адидасовская, из тех, что выдавали им в прошлом году. И кроссовки тоже из их экипировки. Лобов усмехнулся, вышел из квартиры, спустился по лестнице на первый этаж, позвонил в одну из квартир. Дверь открыл высокий парень в спортивном костюме. Увидев Лобова, он робко и сочувственно улыбнулся.
— О, Алексей Иваныч, заходите... Примите наши... соболезнования...
— Один? — спросил Лобов.
— Жена в ванной. Я сейчас позову, — заторопился парень.
— Нет-нет, спасибо, не надо. Можно я на балкон пройду? — Лобов шагнул в комнату.
— Там грязно. Все никак после зимы не уберемся...
— Я пройду! Там фанаты пристали, а мне надо уйти... незаметно, — объяснил Лобов.
