— Срочно собирайтесь в дорогу, Ротт, мы с вами тронемся раньше остальных, — сказал он Вернеру. — Нужно найти место для стоянки эскадрона километрах в шестидесяти отсюда.
— Слушаюсь, господин обер-лейтенант!
— А сейчас переведите «капитано», что я благодарю его за гостеприимство, оказанное здесь моему эскадрону.
Вернер обменялся со старостой несколькими фразами по - итальянски. В прошлом солдат колониальных войск, старик казался ссохшимся и как бы изъеденным временем; но лицо у него было приветливое, а волосы седые и будто приклеенные к черепу. Потом Вернер перевел командиру ответ старосты.
— Старикан — мужик что надо, — одобрительно отозвался тот.
— Он много лет воевал в Триполитании, — сообщил Вернер.
— Среди итальянцев попадаются и классные вояки, — заметил обер-лейтенант.
Все с тем же приветливым и в то же время строгим и отсутствующим видом «капитано» неотрывно глядел на густую листву каштанов, росших в его саду. Вернер козырнул и вывел свой самокат на улицу.
Возле церкви он соскочил с седла и вошел в дом священника. Экономка провела его в комнаты. Как-тo раз Вернер долго беседовал с хозяином дома, после чего тот показал ему церковь. Теперь Вернер сообщил священнику, что эскадрон уходит, и достал из кармана связку ключей. Они вместе направились в ризницу. Священник отпер дверь, ведущую в неф, — с тех пор как в их селении стояли солдаты, он держал церковь на запоре. Внутри было светло и прохладно, гладкие серые стены дышали строгостью, и лишь несколько алтарей эпохи Ренессанса нарушали это впечатление. Перед главным алтарем священник опустился на колени и сказал Вернеру:
— Мы будем молиться, чтобы вы вернулись с войны в добром здравии. И еще — за ваших близких. Вы женаты?
Вернер отрицательно покачал головой.
— Но мать у вас есть?
Вернер кивнул и тоже опустился на одно колено: просто неловко было, что старик стоит на коленях один. Нечаянно задев сутану, он отдернул руку и никак не мог заставить себя сосредоточиться на молитве, все время думал: как все это странно! Потом оба вышли, и Вернер пожал священнику руку.
По дороге в тратторию он зашел еще в «дом антифашистов». «Капитано» показал ему этот дом сразу же, как только эскадрон вошел в селение, и просил обходить его стороной. Он сказал тогда: «Здесь живут враги войны и правительства». И Вернер тотчас подъехал к дому, сообщил живущим в нем людям, что никого не пошлет к ним на постой. Этот дом, окруженный огромным садом, казался вымершим. Жили в нем два торговца из Пизы со своими семьями. В прихожей, столкнувшись с Целией, он сказал, что их часть уходит; она поглядела на него с жалостью и быстро-быстро перекрестила его грудь. Останься мы здесь подольше, я бы, наверно, когда-нибудь поцеловал ее, подумалось Вернеру. Войдя в общую комнату, он попрощался с остальными жильцами. Все оживились и заговорили наперебой, желая ему счастья и уверяя, что война скоро кончится. Оказавшись опять в прихожей, он увидел, что Целия стоит и ждет его. Она протянула ему корзиночку вишен на дорогу. Он поцеловал ей руку и ощутил близость ее густых и блестящих черных волос и бледного миловидного лица.
